Демократы

На другой день Ландик не преминул проводить Гану. Кроме так называемой и весьма сомнительной «демонстрации равенства», у него были на это еще две причины: отдать обещанную книжку и позлить Толкоша. Тот явно ревновал, но «гонор» спесивого мещанина победил в нем влюбленного, поэтому он наблюдал издалека, но тем внимательнее и ревнивее.

Была и третья причина, которую сам Ландик еще не совсем осознавал, — девушка его очень заинтересовала. Может быть, это пришла любовь, правда, пока еще робкая и трепетная, как мотылек.

Он встретил Гану, когда она уже возвращалась, купив мясо и овощи. Голубое батистовое платье с открытым воротом очень шло к ее бледному лицу и светлым волосам. Она была весела, на губах играла улыбка. Смеясь, она наклоняла головку и через плечо поглядывала на доктора — и кокетливо и по-детски наивно.

Ландик восхищенно любовался ею, словно впервые увидел, как она хороша. Он только сегодня заметил, какая у нее красивая шея. Короткие рукава платья открывали девичьи округлые и сильные, но не слишком мускулистые руки. Ладони маленькие, а пальцы — красноватые и чуть короткие, на указательном надет перстень с большим камнем, не то настоящий рубин, не то просто стекляшка. Впрочем, тонкий орнамент на золоте говорил о том, что скорее всего это дорогой перстень, а не ярмарочное украшение. Перстень всего на миг заинтересовал Ландика, и то лишь потому, что он подумал: почему он раньше его не видел? Может, Гана прежде не носила этого украшения и надела только сегодня, или носила, но он не обратил внимания?

Стуча каблуками по мостовой, Ландик шагал рядом с Ганой. Она же в своих дешевых, на резине, желтых полуботинках ступала тихо, почти неслышно. Он никак не мог попасть с ней в ногу. Движения ее были свободны, непринужденны, корзинка с мясом и овощами то и дело мелькала у Ландика перед глазами. Свободную руку девушка то прятала в карманчик, то проводила ею по лицу, то поправляла шпильки в уложенных косах.

Гана нравилась Ландику. Он изо всех сил старался найти в ней какой-нибудь изъян, придраться к чему-нибудь: к движениям — не слишком ли они угловаты или, может быть, порывисты и резки; к смеху — не слишком ли он громкий и неприятный; к походке — не ставит ли она ступни внутрь носками, не косолапит ли; к разговору — не груба ли она? Но чем больше он к ней приглядывался, тем больше убеждался, что в девушке нет ничего грубого и вульгарного. Наоборот, все в ней было приятно, красиво, изящно и легко, как у настоящей аристократки.

Гана угадывала мысли Ландика. Она поверила, что нравится ему и что он провожает ее только потому, что считает ее красивой. Гана следила за собой, чтобы как-нибудь не разочаровать своего нового знакомого.

Теперь ей уже льстило, что ее провожает «доктор», и это уже не казалось ей странным. Дома, вспоминая подробности этих встреч, она думала: бывает же, что принцы влюбляются в бедных девушек, отчего бы «доктору» не влюбиться в нее? Ведь доктор все же меньше, чем принц.

Ландик достал из кармана рассказы Толстого и протянул было их девушке, как вдруг заметил, что навстречу им идет его начальник Бригантик, седой господин лет пятидесяти, с широким красным лицом. Губы у него были сложены трубочкой, как для свиста. Крупный мясистый нос картошкой нависал над верхней губой, закрывая седоватые усы, так что видны были только их острые нафабренные кончики. Выражение лица у шефа было такое, словно все кругом издавало зловоние. Вразвалку, тяжелым шагом приближался начальник к Гане и Ландику и в упор смотрел на них.

Ландику стало неловко, он растерялся, сразу замолк и почувствовал, как кровь бросилась в лицо. Быстро спрятав книжку в карман, он огляделся — нельзя ли шмыгнуть в какие-нибудь ворота, прежде чем шеф узнает его. Неприятно, что именно начальник увидел его в обществе Ганы. Это же такой педант! Он наверняка будет любопытствовать, с кем был Ландик. Добро бы они шли молча, с серьезным видом! А то ведь разговаривали… смеялись. Ландик даже книжку ей протягивал. Сразу видно — близкие знакомые… Слава богу, что сейчас только половина девятого. А то выговор за нерадивость был бы обеспечен.

Начальник заморгал глазами, как бы давая понять: он, дескать, догадывается, что все это значит. Слегка кивнув головой, он приподнял шляпу, на лице промелькнула коварная усмешка. Ландику даже показалось, что начальник, проходя мимо, дернул его за рукав.

Ландик зажмурился. Уж лучше не видеть ничего вокруг. Он с радостью зарылся бы головой в песок, как страус. Ландик даже не ответил на приветствие шефа, если, конечно, это можно было назвать приветствием. Они с Ганой прошли шагов десять, прежде чем он пришел в себя и обрел дар речи. Ему стало досадно, что он так глупо вел себя, словно его застали за каким-то постыдным занятием! Ландик робко взглянул на Гану и сразу же понял, что от нее ничто не укрылось. Она уже не улыбалась, лицо ее вытянулось и стало суровым. Необходимо было сгладить впечатление и успокоить девушку, не то она опять потеряет к нему доверие.