Демокрит

Но если неразумная душа может сбить человека с пути к своему счастью, то та же душа — это и ум, обладающий «светлым познанием». Разум контролирует показания чувств, правильно отбирает радости соответственно природе. Демокрит утверждал, что только разумный человек, а тем более «мудрец» может быть счастливым. Ведь разумный человек сумеет преодолеть страсть, уныние и горе, он способен на «мужество, которое уменьшает бедствия» (см. там же, 742; 762—764; 766; 770а). «Невыносимое страдание души, пораженной скорбью,— говорит Демокрит, — изгоняй разумом» (10, 517).

Разумный человек лишен также суеверий (см. 13, 735), а поэтому свободен от страха, терзающего душу и нарушающего ее нормальное состояние. И наоборот, неразумные, суеверные люди постоянно ему подвержены. «Неразумные, ненавидя жизнь, как Аид, держатся за нее из страха перед Аидом». «Неразумные люди, боясь смерти, желают старости». «Люди, избегая смерти, устремляются (к ней)» (там же, 796; 797).

Поэтому знание, согласно «естествоиспытателю» Демокриту, представляет огромную моральную ценность. «Телесная красота животна, если за ней нет ума» (там же, 778; ср. 741). «Ласточки возвещают нам ясную погоду, мудрые речи — отсутствие печалей» (там же, 779). А одно изречение у аш-Шахрастани гласит: «Он сказал: кто своему брату дарит состояние, тот дарит ему свои сокровища, но кто ему дарит свое знание и свой хороший совет, тот дает ему свою душу» (67, 568). Невольно вспоминаются свидетельства о том, как Демокрит вернулся из путешествия без «сокровищ» и жил на попечении брата, но подарил ему «хороший совет». Во время жары он предсказал большой дождь и посоветовал до дождя убрать урожай. Брат спас свой урожай, а те, кто не поверил прогнозу, урожай потеряли (см. 13, XXXV).

Итак, источник морали не в велениях богов и не в законах; он в самом человеке, в его чувствах и разуме. Это огромный шаг в этике: введение понятия совести, провозглашение сознательной морали, основанной на внутренних факторах психики человека. Приведем ряд изречений Демокрита: «Дурного не говори и не делай, даже если ты один? научись стыдиться себя намного больше, чем других». «Совершающий позорное дело должен прежде всего стыдиться самого себя». «...Больше всего надо стыдиться самого себя, и для души должен быть установлен закон: „Не совершай ничего неподобающего“». «Не из страха, но из чувства долга надо воздерживаться от проступков» (там же, 604; 605). Состояние «стыда перед самим собой» и есть этическая категория совести. Новым было у Демокрита и требование моральной оценки человека не только за его действия, но и за его намерения (см. там же, 606). Это было требование морали более высокой не только по сравнению с античной, но и с христианской моралью, которая связывает совесть с ожиданием загробного суда. По Демокриту, же, наоборот, сама вера в загробное существование и возмездие — признак дурной совести (см. там же, 583).

И все же на этике Демокрита лежит общая для всей античной философии печать абстрактности. Кто этот разумный «человек», в котором все прекрасно и гармонично, который не боится, не страдает, не превышает меру ни удовольствия, ни горя, который достигает евтимии? Это какой-то абстрактный человек, имеющий человеческие биологические свойства, но не существующий в природе. Или это «каждый» человек; но ни раб, ни бедняк не мог достичь спокойствия души, «гармонии» в своих отношениях к рабовладельцам и богатым, богатые же явно не хотели по совету Демокрита умерять свои удовольствия. Разве только демокритовский «мудрец», которого он ставит на большую высоту, может достигнуть евтимии. Но даже «смеющийся Демокрит» не мог только смеяться над заботами и горем людей, ибо он никогда не «отталкивался» от мира.

Социально-политические взгляды

В древних, и не только древних, учениях социальные воззрения так тесно переплетены с этическими, что отделить их зачастую невозможно. У Демокрита к тому же этика и социальная философия тесно связаны с его философией природы. Основой его социальной философии являлась античная теория естественного права, которая имела у него демократический характер: по природе все люди равны, и их естественные стремления являются одинаково правомерными, закон же должен следовать природе.