Демон

Гарри принялся напевать про себя слова баллады, лившейся из динамиков, и сосредоточился на танцующих и на людях, стоявших рядом. Когда бабушка, смеясь и отдуваясь, села на место, Гарри поцеловал ее руку и так и не выпустил ее из ладони, держа нежно, но крепко. Ты была великолепна, бабуль. Ты знаешь, как получить радость от жизни. Они рассмеялись. Гарри любил свою бабушку, и его вдруг накрыла волна понимания, что когда-нибудь, может, уже совсем скоро, она умрет. Он снова поцеловал ее руку.

Миссис Уайт предложила поехать домой – Мамы устали, и уже поздновато, да, мам? Да, милая, я и вправду устала. Видать, я уже старовата для таких бодрых гулянок, старой калоше пора в калошницу, бабушка рассмеялась, очень довольная собственной шуткой, – и попросила Гарри сесть за руль. Сначала отвезем бабушку, да? Все Гаррины мысли были заняты Джиной, за которой он наблюдал краем глаза, чувствуя на кончиках пальцев пот из ложбинки между ее ягодиц. Э? Что? Он встрепенулся, замялся, растерянно заморгал, пытаясь сосредоточиться на словах мамы, когда она повторила вопрос. О… Да, конечно. Конечно, мы отвезем бабушку.

Ложась спать в тот вечер, Гарри не стал опускать жалюзи на одном из окон, чтобы видеть с кровати кусочек неба над уголком здания напротив. Он лежал на спине, вспоминая. Перед мысленным взором вполне комфортабельно плыли сцены и образы, и не было необходимости напрягаться, чтобы не думать о Джине. Он ощущал сопричастность к семье и к потоку тепла, что струился внутри, словно ему что-то впрыснули в кровь, он вспоминал, как были счастливы его родные: как родители танцевали, глядя друг другу в глаза, как смеялась и плакала бабушка, наблюдая за вальсом своих старых друзей в годовщину их золотой свадьбы – да, бабуля у него что надо, – но образ, к которому он возвращался чаще всего и ласкал его в памяти, было тем самым мгновением, когда мама поцеловала его перед сном, и счастье не только сияло в ее глазах, но и как будто искрилось на кончиках пальцев. Спасибо, что ты пошел с нами, милый. Без тебя этот вечер был бы не таким радостным. А как была счастлива бабушка – Да, сынок, папа похлопал Гарри по спине и на миг задержал руку у него на плече, было здорово провести вечер вместе. Это был настоящий праздник. Да, настоящий, он улыбнулся родителям, стиснул руку отца, поцеловал маму в щеку, мне очень понравилось…

Гарри получал искреннее удовольствие

от этих воспоминаний, зная, что он сегодня доставил радость родителям, и вот уже образы у него в голове начали расплываться, накладываясь друг на друга, и он закрыл жалюзи, вернулся в постель и спокойно уснул.

На следующий день, в воскресенье, Гарри заглянул в «Кейси», пришел сразу вслед за своими друзьями-ирландцами, которые после полуденной мессы сразу рванули в бар, открывавшийся в час. Он посидел с ними недолго, затем пошел в кино с парой приятелей. После сеанса они все вместе отправились в «Фин-Холл», небольшой танцевальный зал по соседству.

Они еще не успели нагреть под собой стулья, а Гарри уже танцевал с какой-то молоденькой дамочкой, пришедшей сюда со своей младшей сестрой, просто чтобы провести время, пока ее муж укатил на рыбалку. После нескольких танцев Гарри вернулся к столу, сообщил друзьям, что увидится с ними завтра, и ушел под руку с Ирмой.

Госссподи Боже, ты видел? Я еще не решил, с кем хочу танцевать, а он уже подцепил телку, приятели лишь качали головами, глядя вслед Гарри с восхищением и изумлением.

В этом смысле он просто невероятный. Если во всей округе будет всего одна дырка, которой можно заправить, Гарри ее учует.

Ага, даже если она сама еще не в курсе. Они рассмеялись, с завистью наблюдая, как Гарри шагает к выходу, придерживая Ирму за поясницу.

По подсчетам Ирмы, времени у них было в избытке. Обычно муж возвращался с рыбалки часов в пять-шесть утра, но никогда раньше двух, а в два он вернулся всего однажды. Гарри, все еще заряженный энергией радости, швырнул одежду на стул, в прямом смысле нырнул в постель с глухим стуком и бодрым визгом – и рванулся к Ирме, стоявшей рядом с кроватью, еще в трусах, и пытавшейся расстегнуть лифчик. Он обхватил ее за талию, поцеловал в поясницу и горячо дунул в ложбинку между ее круглыми ягодицами. Ирма вскрикнула, вздохнула, застонала и шумно втянула в себя воздух – все это одновременно, – пошатнулась, и Гарри рывком повалил ее на постель. Она обняла его, и он стал целовать ее шею и грудь, запустил пальцы под резинку ее трусов и пробрался сквозь мягкие заросли к земле обетованной. Ирма стонала, судорожно хватаясь за волосы Гарри, за его руки, и плечи, и спину, за подушку и простынь, за все, до чего могла дотянуться, хлюпала и вся извивалась от такого внезапного внимания.