Демон

Постепенно дошло до того, что он стал обедать как можно быстрее, чтобы успеть прогуляться по улицам. Гарри не связывал свою новую привычку с тем внутренним зудом, что время от времени на него нападал, и вообще не считал это привычкой. Ему просто нравилось ходить по городу, особенно при хорошей погоде, и он даже не осознавал, что каждый раз непременно шагает следом за какой-нибудь юбкой, пока не придет время возвращаться в офис.

Вскоре Гарри и вовсе перестал ходить на обеды в корпоративный буфет. Он заранее звонил и заказывал сэндвич на вынос, брал его в перерыве и шел обедать в Центральный парк, на скамейке у озера. Уж всяко приятнее, чем стоять в очереди в переполненном ресторане, а потом жевать сэндвич среди шума и дыма, поэтому Гарри предпочитал пройти пару кварталов до парка, где утки на озере пускают рябь по отражению небоскребов.

Гарри очень любил первые теплые весенние деньки, когда уже можно не надевать тяжеленное пальто и выйти на улицу в одном свитере или легкой куртке. А эти яркие краски! О да, Гарри любил разноцветье весны. Даже не столько цветы и деревья, хотя ему нравилось на них смотреть – и на птиц тоже, – но он явно был не из тех, кого называют «любителями природы», хотя сам всегда говорил, что предпочитает все натуральное… au naturel[1]. Весенние краски, которые так любил Гарри, это цвета женских платьев, владелицы которых ходят по улицам, неотягощенные и не сокрытые плотной зимней одеждой, их лодыжки такие изящные, тонкие платья льнут к аппетитным изгибам, глаза горят, лица сияют улыбками, ветерок распушает им волосы и прижимает их платья к мягким, пологим склонам животов или к внутренней стороне бедер, где они сходятся у венериного бугорка. Ах, весна, весна! Чудесная пора, когда все просыпается и оживает, и молодые мужчины так легко поддаются соблазнам.

Сегодня был замечательный весенний день, о каком можно только мечтать. Синее небо, редкие белые облачка, птицы парят над водой и щебечут среди деревьев, симпатичная молодая особа сидит на скамейке на берегу озера. Гарри доел свой обед, выкинул в урну бумагу и прочий мусор, подошел к кромке воды и встал прямо перед скамейкой, где сидела прелестная незнакомка. Он окунул пальцы в воду, затем медленно обернулся и уставился на ее скрещенные ноги, сосредоточившись на том участке, где ноги смыкаются с округлой задницей. Он не скрывал направления своего взгляда, смотрел в открытую, не таясь, и через пару секунд она распрямила скрещенные ноги и, не глядя на Гарри, разгладила юбку, чуть-чуть не доходившую до колен. Гарри продолжал откровенно ее разглядывать, пока она не начала нервно ерзать, и тогда он поднялся и подошел к скамейке, улыбаясь широкой искренней улыбкой и глядя женщине прямо в глаза. Он где-то читал, что величайшим оружием Уайетта Эрпа были его глаза, светло-голубые и такие пронзительные, что его взгляд буквально пробивал людей насквозь, парализуя их волю. Гарри именно так и делал. Просто смотрел на женщин, вкладывая в этот взгляд всю свою похоть. Она старалась смотреть прямо перед собой, но была вынуждена проследить за его приближением. Он сел рядом с ней, и она внутренне подобралась, готовясь к обычной вступительной фразе, вроде – сегодня чудесная погода, или не подскажете, который час, или еще что-нибудь в том же роде, – но Гарри решил разыграть одну из своих лучших крученых подач: Вашему мужу очень повезло.

Она изумленно обернулась к нему, улыбка смягчила ее лицо. Не понимаю.

Ну, как же, он посмотрел ей в глаза, на секунду его вожделение стало почти осязаемым, а затем он улыбнулся и вскинул руку, я имею в виду, у него есть такая жена. Ее взгляд все еще настороженный, но поджатые губы немного расслабились. Лицо Гарри просияло улыбкой. Он знает, что дома его ждете вы, и его сердце поет от счастья.

Она слегка дернула головой: Ага, щас.

Да нет же, я знаю, что так и есть.

Вы, наверное, шутите, она усмехнулась, приподняв брови.

Нет, не шучу. Я серьезно. Я точно знаю, что его жизнь наполнена смыслом, потому что у него есть вы.

Она еще чуть расслабилась и хихикнула, Гарри видел, как напряжение в ее теле идет на убыль, и продолжал улыбаться. Вы просто нечто, она улыбнулась, тряхнув головой, такой шутник.

Не надо так говорить, он театрально прижал руку к груди, вы меня раните в самое сердце. Она вдруг рассмеялась, и, наблюдая, как она смеется, Гарри краешком глаза заметил нескольких голубей, круживших прямо над их скамейкой, и задумался, что она будет делать и как будет выглядеть, если голубь насрет ей на голову или на нос… но тут же, почти одновременно, сообразил, что голубь может насрать на него самого, и быстро прогнал эти мысли и стал думать о том, что у женщины явно проблемы с мужем. Он улыбнулся и развел руками. Я о том и говорю. Я услышал ваш смех, и сегодняшний день уже прожит не зря.

Она улыбнулась, покачав головой. Вы просто нечто, и поднялась, взглянув на часы.

Вы же не собираетесь уходить?

Как раз собираюсь. Пора возвращаться к работе.

Очень жаль, он погрустнел, изображая отчаяние.