Демон

Да чего там, сказал Ники Макс, я всего лишь хотел показать ей свою татуировку. Он опустил брюки, потом трусы и, ухмыляясь, показал пальцем. Татуировка, его гордость и радость. Прямо на конце члена. Птичьи когти тянут за крайнюю плоть. Пенни сказал: Ну, это класс, Ники. И оба заржали.

Пенни любил Ники, но за этим маленьким круглым человечком требовалось приглядывать, он мог иногда придумать и прокрутить такую дикую аферу, что слов не хватало описать, какая она дикая.

Года два назад, когда они вдвоем охраняли рок-звезду, сразу по приезде в Огайо у звезды — это был мужчина — украли эстрадную одежду, и он отказался выступать. Менеджер целый час уговаривал его и угощал кокаином, наконец исполнитель согласился выйти на сцену.

Вот он уже на сцене, поет, все прекрасно — вдруг звезда видит в первом ряду парня, на котором его сценический костюм. Сразу взбесившись, он бросился вниз, прямо на этого парня, и чтобы оттащить накокаиненного певца, потребовались усилия Ники Макса, Пенни и двух полицейских по найму. Потом оказалось, что парень в аудитории одежду не крал. Украл ее Ники Макс и ему продал: парень был большим фэном звезды.

Или в Лас-Вегасе, когда они охраняли гонконгского банкира — однажды утром Ники проснулся в мотеле, рядом две проститутки, на одной он женат, другая была подружкой на свадьбе, а Ники Макс, еле живой с перепою, клянется, что ничего не помнит. Ну вот совершенно ничего. Пенни истратил чуть не семь тысяч долларов отступными, чтобы аннулировать этот брак, оказавшийся вполне законным.

— Не прячься за Фабио, — посоветовал он Пенни. — Дело между вами двумя, тобой и Асбуном. Или ты его, или он тебя. Так оно и будет, земляк.

* * *

Асбун. Познакомились они у полковника дома, когда Пенни пришел на интервью по допуску. Асбуну было лет под сорок — стройный мужчина с седеющими волосами, чрезвычайно красивый, но не женственный благодаря навощенным усам и легкому косоглазию. Форму он надевал редко. Полковник любил стиль на службе и в любое время. Предпочитал голубые блейзеры, сшитые на заказ, бежевые шелковые рубашки и голубые замшевые сапоги. Носил часы с брильянтами. Был умен, вежлив и прекрасно говорил на английском.

Дом Асбуна — коллекция доколумбова искусства, водопад в гостиной, обеденные приемы под два оркестра маримба — считался одним из самых красивых в Мерседе. Стоял этот дом, вернее, вилла, на прибрежной дороге в ряду колониальных особняков и дорогих многоквартирных домов. И, как будто этого не хватало, он обзавелся новой женой — эта восемнадцатилетняя красавица недавно чуть не стала очередной «Мисс Вселенная». На Пенни все это произвело впечатление.

Асбун играл в поло, теннис, имел черные пояса по дзюдо и каратэ. Эдвард Пенни пару раз побывал на его приемах и ушел в восхищении от его знаний военной истории, оружия и тактики. Асбун, сын почтового клерка, прошел, можно сказать, большой путь. Но, к сожалению, он еще и не позволял никому об этом забывать. Он требовал всяческих знаков почтения и уважения к себе.

Вообще-то он мог быть и человеком, если выпадало такое настроение. Например, некоторых больных детей лечили за его счет — но это уже так, детали.

Активно же он занимался другим: торговлей белым порошком, который его соотечественники называли Подарком Солнечного Бога. Примерно за месяц до появления Пенни в Сан-Августине Асбун расправился с конкурентом, связав его по рукам и ногам и сбросив с самолета, летевшего на тридцати тысячах футов, в потухший вулкан.

Этот самый Асбун был основателем отряда смерти Кучильос Бланкос — Белые Ножи. Некоторых из их жертв находили с перерезанным горлом и языком, вытащенным в разрез — на груди получался «галстук святого Августина». Все они психопаты, сказал Пенни его контакт в ЦРУ. Узколобые. Большинство из них местные. Полиция, армейские. Но иностранцы тоже есть: белые родезийцы и голландские наемники, которым в Африке гарантирован расстрел, итальянские и немецкие террористы, за поимку которых обещано вознаграждение, аргентинские специалисты по пыткам, которые вернуться домой уже никогда не смогут. Формально они люди, поморщился агент ЦРУ, но вообще-то к человеческой расе не относятся.

Сам Асбун любил пытать огнем. Что-то его привлекало в огне, пожирающем кожу. Он поджаривал заключенных в скрытом дворе за винным погребом своего дома…

* * *

В интервью Пенни с Асбуном по вопросам безопасности и допуска проявилось, что полковник много о нем знает. Например, он знал, что к семнадцати годам Пенни провел половину жизни за границей, так как следовал повсюду за своим отцом, старшим сержантом в армии, переезжал с базы на базу, легко научился двум языкам и с такой же легкостью у военной полиции бою без оружия. Асбун спросил, где он учился владеть ножом, и Пенни ответил, что на Филиппинах, где его отец служил на военно-морской базе. Пенни и Асбун согласились в том, что лучше филиппинцев никто с ножом обращаться не умеет, абсолютно никто, и что японский нож, танто, становится все более популярным среди подразделений коммандо.

Вдруг Асбун изменил тональность разговора.