Демон

Асбун направился к Ники Максу, приговаривая: «Вы не пожалеете, компадре, я уверен, мы что-нибудь придумаем для взаимного блага». — «Обязательно придумаем», — ответил Ники Макс, и когда Асбун подошел достаточно близко, схватил его за запястье, дернул к себе и резанул по животу лезвием танто. Сделал так, как учил его Эдди — вести удар на себя. Всегда в свою сторону. Асбун закричал, отшатнулся назад, Ники одним движением порезал ему оба предплечья, а когда Асбун повернулся спиной, окровавленный и вопящий, пытаясь бежать, Ники рванулся вперед, сунул танто ему между ног и рассек яички и пенис. Вопль полковника стал визгом, настолько высоким, что это напоминало свисток. Он упал лицом вниз и продолжал взвизгивать, плотно сжав ноги, а из дворика донесся автомобильный гудок.

— Ружье, — бросил Ники, Падерборн подбежал с оружием, тогда Ники Макс уронил залитый кровью танто на пол и два раза выстрелил в Асбуна — прострелил оба колена. Потом ногой перевернул Асбуна на спину и прострелил ему оба локтя. Автомобильный гудок продолжал звать его, тогда Ники засунул ствол ружья в рот Асбуну, сказал: — Попроси, чтобы я убил тебя, — и нажал на спусковой крючок.

Глава 12

Вашингтон

Август 1985

Около часа пополудни Эдвард Пенни сидел на зеленом ковре в гостиной Мейера Уэкслера — рукава рубашки закатаны до локтей, пиджак сложен на коленях. Спиной он опирался на стену в лавандовых блеклых обоях. Глаза были закрыты. В руке он держал «Браунинг». На затылок положил носовой платок, чтобы впитывался пот.

А еще его мучили желудочные спазмы, самые сильные после того сеанса в «Хоре» с полковником Асбуном.

Потливость и желудочные спазмы не имели никакого отношения к температуре, хотя она и была высокой, или к отсутствию кондиционера в этом старом эдвардианском доме. Вызвала их ситуация, с которой столкнулся сейчас Пенни: заложники. Вопрос жизни и смерти здесь, в доме, именно то, с чем он никогда больше не хотел сталкиваться. Слишком тяжело он тогда перенес смерть Томаса, Пако и Флер Очоа. Не говоря уже о том, что случилось с ним самим в «Хоре». А тут…

По другую сторону стены, вверху узкой деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, двое черных тинейджеров держали жену Мейера Уэкслера под угрозой оружия. Пенни знал, что у нее больное сердце, а после недавнего удара парализована правая сторона. Но, разумеется, здоровье Валентины Уэкслер чернокожих не интересовало. Им нужно было только, чтобы Пенни положил свой «Браунинг» и показался в двери, а если он этого не сделает, они прострелят голову миссис Уэкслер.

Второй заложник еще ближе. Прямо здесь, в этой гостиной с высоким потолком. Чуть ли не на расстоянии вытянутой руки от Пенни. Мейера Уэкслера захватила черная девица-подросток. Беременная на сносях, под глазами синие круги, пурпурные брюки в обтяжку, волосы со вплетенными стеклянными бусами.

Уэкслер, полный и лысеющий, в голубом махровом халате, тапочках и мешковатых серых брюках, сидел на потертом ковре у большого камина. Девушка скорчилась рядом с ним, левой рукой обхватив его за горло, прижимая другой рукой наточенную отвертку к шее Уэкслера справа. Она была троянским конем, который помог троим черным парням войти сюда. Ее роль: явиться к входной двери Уэкслера и выдать представление на уровне Оскара. Поплакать. Взмолиться о помощи. О да, Оскара она могла бы получить. Пенни и Уэкслер еще не успели сообразить, что происходит, а все четверо уже были в доме — с оружием и мрачными намерениями.

Пенни наблюдал, как круглолицая, зубатая девица все сильнее сжимает Уэкслеру горло, тому уже и дышать нечем. Хватая ртом воздух, старый газетчик тщетно пытался разжать ее руку и в то же время позвать жену по имени. Его остекленевшие глаза с немой мольбой напомнили Пенни лицо Флер Очоа перед смертью. Он оттолкнулся от стены, приближаясь к Уэкслеру, но замер, так как девушка прокричала:

— Ближе не подходи, а то я зарежу этого белого человека. Я не лгу. Замочу его и никто меня не остановит, меньше всего ты.

Меньше всего ты.

Вот так, сказал себе Пенни. Ну что ж, он может или доказать, что леди неправа, или научиться жить с этой мыслью.

Но ведь эти черные не за тем сюда пришли, чтобы даровать ему душевный покой и утешение. Они пришли за тремя телефонными книжечками, спрятанными сейчас в футляре телефона. Им к тому же сказали, что от него особых осложнений не будет. Не беспокойтесь, мальчики и девочки, у него все в прошлом, он ничего не может. Всю свою храбрость он оставил где-то на юге. Пусть выглядит как ограбление со взломом, вы же этим каждый день занимаетесь. Утащите кое-что из дома. Да ну, вы сами знаете, как это делается. Главное — найти бумажки. Остальное на ваше усмотрение. Позабавьтесь.

Записные книжки. Не так давно они были собственностью Аристотеля Белласа и его дочери Софи. А сейчас принадлежат Эдварду Пенни, потому что он поймал эту колоритную пару с поличным. Они прослушивали городской особняк сенатора на Манхэттене.