Демон

— Допустим. — Покладисто кивнул Макс. — Но я не могу понять — зачем им все это было нужно. Сами демоны в делах людей не любят участвовать, тем более, воевать за них. Вообще. Они себя считают высшими существами и в дела людей вмешиваются только тогда, когда им что-то нужно и без них они не смогут справиться. Самоцель — уничтожение человека для демона абсурдна. Вот вы, стремитесь убивать мух в лесу? Вот. И люди для демонов примерно в таком же статусе находятся, что для вас мухи. Если они сражались на стороне людей, пожиная кровавую жатву, значит, им за это что-то посулили. И поверьте — очень существенное. Не удивлюсь, что души погибших.

— Но ведь они убивали десятками тысяч!

— Они выполняли договор. И в этом ключе — порождение тьмы не они, а те, кто этот договор им предложил. Поэтому, полагаю, не стоит перекладывать ответственность с больной головы на здоровую. Демоны — это демоны. Считайте их одной из рас. Плохой ли, хорошей ли — не важно. Тьма, уважаемые мэтры, она всегда внутри любого из нас. Задумайтесь — убивать ради торжества добра и света. Вам это не кажется абсурдным?

— Вы утрируете, — строго сказал Эдвин.

— Отнюдь. Просто какие-то не очень чистоплотные существа спекулируют на страхах многих людей, и это дает им власть над толпой и личное могущество. Покайтесь грешники! Судный день придет! Зло не дремлет! Ууу… — нарочито покривлялся Макс.

— Хорошо, — Архимаг едва сдерживал улыбку. — Макс мне сказали, что вы потеряли возможность создавать плетения. Это так?

— Да. Но, думаю, скоро болезнь отступит.

— То есть, на момент битвы с Анжи вы не могли создавать плетения? — Уточнил Соргис.

— Совершенно верно, — с предельно честными глазами ответил молодой барон, само собой умолчав о том, что это не могло помешать созданию пентаграммы призыва. Ведь в этом случае все обвинения Службы безопасности снимались, а его самого самое большое — ставили «на карандаш».

— Это следствие магического истощения, полученного во время сражения с демоном?

— Почему? Кто вам вообще сказал, что я с ним сражался? — Удивился барон.

— Вы разве не помните? — Выпучил глаза от такой наглости Фрист.

— Вообще-то, любезный мэтр Фрист, я сказал вам о столкновении, а не сражении. Сталкиваться можно по — разному.

— Так вы на самом деле занимались демонологией? — Осторожно уточнил Архимаг.

— В Свободных Баронствах этот вид магического искусства не запрещен и не порицается. Там ведь фанатики не в цене. Обычно их даже на порог дома не пускают, опасаясь, чтобы эти помешанные детей не покусали…

— Макс! — Одернул его Архимаг.

— Согласен, — кивнул тот. — Перегнул палку. Но все, что я слышал о демонах в подаче ордена Света говорит лишь о том, что они сами никогда с демонами не встречались.

— В самом деле? — Усмехнулся Фрист. — И много ты с ними встречался?

— Достаточно.

— А зачем?

— Главной чертой демонов является любопытство и личное развитие. Она движет ими всю их сознательную жизнь. В наших краях можно вызвать мелочь всякую, но и ее мне было достаточно для интересных бесед…. Что же до ордена, то он существует только потому, что наш мир умирает. Если бы ситуация была не так печальна, то у ребят были бы очень серьезные проблемы. Эту дурную организацию, безусловно, разогнали бы, а то и перебили.

— За ней стоят Боги, сынок, — усмехнувшись, сказал Архимаг. — Ты думаешь, мы не мечтаем о том, чтобы избавить наш многострадальный мир от этих змей, отравляющих все живой своим ядом и ненавистью?

— Какие Боги за ним стоит? Лжи и Обмана? Ненависти и Страха? Кому еще нужно стараться посеять раздор, злобу, страх и ненависть? Миранде? Нет. Она черпает силы в страсти. Хель? Тем более, нет. Она, как я понял, вообще с глупцами старается не иметь ничего общего…

— Минутку, — прервал его Архимаг. — Ты так говоришь, словно общался с ней. Не думаешь ли ты…

— Да.

— Что, да?

— Общался. Два раза. Последний раз на поле боя с этим Анжи. Или вы думаете, зачем я растекался комплиментами? Хель — дама очень красивая и изящная. Видя ее стыдно молчать. Не будь она Богиней — в лепешку бы разбился, добиваясь ее.

— Ты в своем уме? — У легким ужасом посмотрел на молодого барона Архимаг.

— Вы ее просто не видели, — мечтательно улыбнулся Макс.

— Видел, — беря себя в руки, ответил Эдвин. — Все-таки я Архимаг и встречал Богов, пусть и не всех. Во мне она вызывала едва контролируемый ужас. Конечно, я соглашусь, внешность у нее идеальна, но… как можно испытывать симпатию к той, от которых у тебя все внутри трясется?

— Странно, — задумчиво произнес Макс. — У меня ничего не трясется. Наоборот — возникает ощущение умиротворения, покоя и удовольствия от ее созерцания на грани с возбуждением. Не знаю, почему я именно так на нее реагирую, но ничего с этим поделать не могу.

— Да уж, — покачал головой Соргис, смотря с ужасом на молодого барона. — И давно у тебя так?

— Сразу, с первой встречи, — пожал тот плечами. — Я думал, что у всех так.