Демон Чернокнижник

Как народ заликовал – это надо было слышать! Выглянув с крыши, я просто обомлел – во дворе собралась огромная толпа народа, и все чему-то радовались. В то время, когда я разглядывал людей с крыши, Святые Отцы прямым текстом дали понять, что они ждут от меня великих подвигов и свершений, а взамен они закрывают глаза на произошедший только что инцидент с выниманием души.

– Святые Отцы, а зачем я вам? Там людей пару сотен, а демонопоклонников всего человек около полусотни, люди же их голыми руками порвут.

– Страх, сынок, банальный страх сковал людей, а ты им показал, что не так уж и страшны черти и их можно прижать к ногтю.

– А что их бояться? Дохнут, как и все на свете, – усмехнулся я. Ага, сказал, как будто десятками людей убиваю каждый день.

– Тебе легко говорить, но они запугали город и всех держат в страхе. Вчера они с лёгкостью мужиков ушатали, что к ним пришли за девушкой. Мужиков было больше чем два десятка, а их избили и связали всего два монстра, и ещё трое смотрели и смеялись. Это не считая мелкой шушеры, да и полиция на их стороне, – вздохнул Святой Отец, опираясь на посох. – Вот мы и решили тебе предложить своё сотрудничество.

– Стоп, народ. Во-первых, я не нанимался в спасители, и, во-вторых, что мне за интерес вставать под ваши знамена? Нет уж, боже упаси меня от такой сомнительной должности спасителя всего города, я не горю пока желанием водить ни светлые, ни темные легионы. Оно мне надо?..

– И что ты хочешь получить, если согласишься стать под знамена святой церкви?

Я задумался.

– Ну во-первых, какую-нибудь там индульгенцию или ещё какую бумажку, которая развяжет мне руки и даст право на мою деятельность, связанную с душами, а дальше посмотрим.

– Да, и напишите в трех экземплярах, – вдруг вмешался в разговор дядя Коля, – вдруг потеряются или порвутся, где новую искать? – пояснил он. – И ещё по десять серебряных рублей за каждую голову убитых или пленных, – продолжил он. – Да и бумажку бы лучше прямо сейчас выписать и всем вам подписаться под ней, а то вдруг потом печати потеряются. Про деньги не забудьте за вот тех соколиков, что сейчас трудятся на уборке квартиры. И тех, что лежат у подъезда, тоже посчитайте.

– Стоп, ты понимаешь, что мы не можем дать тебе разрешение на поглощение душ? Церковь душами не торгует, – авторитетно заявил один из попов.

– Да что вы говорите?! А как тогда называются такие действия – за крещение ребёнка заплати, за венчание, будьте любезны, отстегните, даже за то, чтобы тебя отпели, и то, будь добр, денежку приготовь. Что это, как не торговля душами?! Ведь без денежки вы и пальцем не шевельнете, и не надо из себя строить святую невинность!

– Мы берём только пожертвования, – стали возмущаться святые отцы.

– А пожертвования сугубо добровольные, и даже такса есть на эти самые добровольные пожертвования. Если меньше пожертвовать, то никто и не пошевелится. Вот и получается, что больше можно, меньше нельзя. Да, отец Никодим? Или вы думали, что я забыл, из-за кого мне пришлось продать машину и гараж, выполняя последнюю волю умирающего отца? А то сначала запели, что он, дескать, некрещеный и всё такое, а как я ручку вашу позолотил, так всех перестали такие мелочи интересовать.

– Ага, и пока весь город голодает, свиньи у батюшки питаются лучше, чем прихожане, я сам лично видел, – добавил свои пять копеек дядя Коля.

– Это правда? – рявкнул старец, что стоял молча в стороне. – Можете не отвечать, я и так чувствую, что он говорит правду. Впереди пойдете с песнопениями, и вечером поговорим. А с вами, молодой человек… – и, задумавшись на секунду, сказал кому-то в сторону: – Митрофан, неси бумагу и церковную печать не забудь, – немного подумав, продолжил: – Но учти, договор будет скреплен святой печатью и заверен небом, и это не шутки. Я даю тебе право на поглощение души только в отношении тех, кто занимается человеческими жертвоприношениями, и никого более. За всех прочих, если что, будут судить, запомни! – добавил он, стукнув посохом об крышу здания.

Даже после ухода святой братии крыша дома не стала тихим и уютным местом. Наверх поднялся Ючи и, увидев, как вьется вокруг меня дядя Коля, зашипел и давай с ним ругаться, путая часто японские и русские слова. Я, переместившись на крышу вытяжки, молча смотрел на их перепалку и попытался расставить все точки над «i».

Заняться самоковырянием – кто я и чего хочу? Но быстро сбился, и мысли понеслись куда-то не туда. Да и молод я для этого, а сейчас… живы будем – не помрём, а сожаления, сомнения и раздумья оставим для степенной старости.

Глава 7

Я беспечно стал насвистывать нехитрую мелодию, есть такие , как репейник: и вроде смысла в них особого нет, а как прилипнут к языку – ничем их не оторвешь.