Демон Чернокнижник

Не знаю, но что-то во мне как будто оборвалось, и я не мог просто добить его, избавив этим от боли. Я присел устало на песок и, положив его голову к себе на колени, стал говорить. Не знаю, о чём я говорил, но тишина вокруг стояла гробовая, и её нарушали только стоны бандитов. Помню только, что я говорил о его храбрости, что им не удалось его сломить, что скоро у него даже порезов не останется на теле. Под конец не знаю почему, но я стал ему рассказывать о силе проклятий, что он даже в таком состоянии сможет им отомстить, да так, что они будут ссать кровью и умываться кровавыми слезами. В этот миг его взгляд обрёл ясность, и он спросил еле слышно, правда это или нет. Пришлось заверить его, что он может начать экспериментировать прямо сейчас. Схватив за шкирняк одного из бандитов, я подтянул того к самураю.

– Просто представь, что ты с ним хочешь сделать. И чем сильнее будет твое желание или ненависть, тем дольше будет проклятье держаться на жертве, – инструктировал я. С каждым моим словом у него загорались глаза. Он так посмотрел на своего обидчика, что тот прошипел и плюнул в него кровавой слюной. Я для закрепления успеха и веры в себя взял и приголубил его своим хвостом, стараясь добавить ему сломанных костей. О жертве я не думал. Лично я отношусь к категории тех, кто предпочитает воздать врагам своим сторицей. Не понимаю, когда спрашивают «Почему ты сломал ему руку, ведь он всего-навсего тебе ударил?». Но до этого я его не трогал, так что всё в норме, два ока за одно, по-моему, самоё то, хотя можно ещё взять доплату оторванной рукой или ногой для ровного счёта.

Мне оставалось лишь менять жертвы и охаживать их хвостом, так чтобы самурай не видел моих действий.

Самое поразительное, что у него получилось: на последней жертве от него отделилось тёмное облако и впилось в бандита. Тот закричал благим матом, задёргал руками и ногами как наскипидаренный, видать, ощутил всю прелесть персонального проклятия. Его проклятье, в отличие от того, что досталось мне от монаха, не было ослаблено духом. И наверняка ещё что-нибудь ослабляло магическое воздействие. Так что наши ситуации – это как вырвать зуб с анестезией и без нее. Действие одинаковое, а ощущения разные. Тут, может, и покруче было, судя по тому, как урка весь побелел и по его судорожным движениям и истерическим крикам. И правильно, нехер было человека пытать.

Когда раздался третий удар гонга, у нас у всех непроизвольно вырвалась парочку крепких проклятий как в адрес майора, так и всех военных разом. А посмотреть было на что на арену попарно вошли настоящие монстры. Огромные и полностью стальные, каждый их шаг разносился по арене металлическим звуком. Сами монстры не внушали оптимизма, одни маски на лицах чего стоили. На них были изображены какие-то уж совсем ужасные морды. Да и цвет хаки, в который они были окрашены, давал ясно понять, что они не просто так пришли погулять и цветочки пособирать. У самого большого из них ещё и знамя за спиной развевалось, которое крепилось напрямую к доспеху. Тут и ежу понятно, что это доспехи. Но что за дяди в них сидят? Судя по этой экипировке, они поболее орка будут.

– Я думаю, эти пришли трупы не убирать, а скорее, делать, —нервно пошутил кто-то из орков.

– Не дрейфь, мужики, и не таких быков в консервную банку загоняли, ну или по крайней мере покажем, как могут сражаться настоящие урукхаи! – выкрикнул Сергей и, подняв свою секиру, потрясая ей, стал скандировать: – Уру-кхай, уру-кхай, уру-кхай. – И при этом с каждым выкриком топал ногой.

Что поразительно, все стали подхватывать его крик, и даже моим демонам передался настрой. Они тоже стали трясти оружием и топать в такт, к тому же, задрав к небу свои морды, стали издавать очень низкий и гортанный звук который больше похож был на долгую букву «ы». Но на этом странности не закончились. Со стороны Колизея стали подниматься со своих мест люди (они устроили из этого целое шоу) и тоже принялись скандировать вместе с нами и стучать при этом по каменным сиденьям.

– Народ, разоблачайтесь, тут нужна скорость и маневренность, а броня здесь не поможет, – сказал Сергей и стал снимать доспехи, просто откидывая их в сторону, как ненужный хлам.

Под ними всё тело было в синяках, и не только у него одного. Ни один из нас не мог похвастаться отсутствием синяков или ран. Вот мы и стояли напротив двадцати железных монстров в одном исподнем с оружием в руках и молча смотрели друг на друга.

– Что, други, нас осталось восемь урукхаев, три демона и один хуман в сторонке лежит, зенками шевелит, а напротив двадцать консервных банок, что надо открыть без консервного ножа и не порезаться. Расстановка и диспозиция ясна?! – выпалил десятник на одном дыхании.

И не дожидаясь сигнала, мы рванули на противников, хоть и каждый из нас знал, что этот бой вряд ли переживёт.