Демон движения

Последним смотрителем из рода Флорков был Антоний, сын Яна, скоропостижно скончавшегося пятнадцать лет назад во время перекладывания стрелки. Нынешний смотритель тогда был двадцатилетним молодым человеком, уже знакомым со служебными тайнами, в которые его заблаговременно посвящал отец, заранее назначив своим

- 288 -

преемником. Поэтому Антош сразу после смерти престарелого родственника и учителя пошел по его стопам, приняв обязанности туннельного обходчика. Было это столь же естественно, как наступление дня после ночи или весна после зимы. Со стороны железнодорожников против этого тоже никто не возражал, никто не требовал от нового смотрителя «экзамена» или «года практики» по специальности. Да и в самом деле, зачем? Он ведь уже с шестнадцати лет под руководством специалиста-отца исправно нес службу, умело и квалифицированно, как и подобало сыну старого железнодорожника. Так зачем же было приставать к нему с требованиями соблюдения условностей и совершенно излишним нагромождением требований чисто теоретического характера?

Тем более что на столь неблагодарную должность никто не спешил претендовать. Ибо стать охранником туннеля под Турбачем означало отречься от жизни и солнца. Выполнение работ в узком шестикилометровом горлышке, волей людского гения высеченном в толще горы, требовало предельного жертвенного самоотречения.

Много лет назад, еще до того, как род Флорков заступил на службу, здесь была сменяющаяся охрана. Раз в шесть дней приходил обходчик с ближайшей станции «Под Кривой Вершиной» и «сменял» товарища по туннелю на двадцать четыре часа; раз в шесть дней узнику под Турбачем дозволялось смотреть на солнце и дневной свет. Раз в шесть дней!

Так было до того, как в глубины туннеля пришло семейство Флорков. После того как железнодорожников сменил первый из них, Андрей, прародитель рода смотрителей, лет сто с лишним назад, этот обычай незамедлительно прекратился. С тех пор Флорки сами исполняли свои подземные обязанности, доверяя роли временных заместителей исключительно своим детям и внукам.

В окрестных деревнях и горных усадьбах народ единодушно считал, что те сами «выговорили себе» у власти смену охраны туннеля, ограничиваясь собственными силами, черпаемыми из лона собственного рода.

- 289 -

Власти следовали их пожеланиям, охотно одобряя эту самодостаточность. Исправное выполнение всех функций было выгодно казне. Служба в туннеле, годами выполняемая членами одного и того же рода, приобретала характер органичной, своеобразной, очень индивидуализированной деятельности. Их функциональная самостоятельность, лишенная механизированной, бездушной рутины, вливала живительные соки профессиональной заинтересованности в «деле», давала гарантию усердия, возможно, даже энтузиазма. Поэтому прорытый под Турбачем проход со временем справедливо начали называть «туннелем Флорков».

К сожалению, род их постепенно вымирал. Нынешний обходчик, Антоний, тридцатилетний мужчина, был его последним, бесплодным отпрыском. Жены у него до сих пор не было и брать ее не хотел: история семьи Флорков бесповоротно подошла к концу...

Странным человеком был Антоний Флорек, охранник туннеля под Турбачем. Рост имел ниже среднего, отличался необычайно бледным цветом лица и светлыми как лен, почти бесцветными волосами. Особенно необычными были глаза. Маленькие, похожие на пару черных бусинок с красной каймой вокруг зрачка, они нервно щурились под воздействием света, сужаясь как у кошки до размеров щели. Последний из Флорков ненавидел солнце.

Рожденный в полумраке туннеля, освещенного лишь искусственным светом электрических ламп, не страдал по яркому дневному свету. Вековой образ существования предков наложил на дитя подземелья проклятие атавизма. Антоний Флорек ни разу в жизни своей не увидел огненный круг солнца. Во время единственной попытки высунуться на пару секунд из мрачных глубин туннеля несколько лет назад он чуть не потерял зрение. Когда, подгоняемый любопытством, он почти добрался до выхода из туннеля, то внезапно был настолько сильно ослеплен, что на несколько часов полностью потерял зрение. С трудом, двигаясь исключительно на ощупь, он отступил вглубь подземелья и провел весь этот роковой день в самых темных уголках туннеля с повязкой на пораженных глазах. В течение следующих

- 290 -

нескольких дней чувствовал в лобных бугорках сильную боль и видел все словно сквозь плотную железную решетку. Отныне всякий раз, когда служебные обязанности заставляли его посещать участки туннеля, близкие к выходам, всегда надевал на глаза толстые темно-зеленые очки. Впрочем, Флорек старался избегать подобных мест, предпочитая скрываться в глубинах своей территории. С тех пор у него образовалось органическое неприятие солнца и дневного света. Ни за что в мире он не позволил бы уговорить себя хоть на минуту оставить свои подземные норы.

Хорошо ему в них было, безопасно и привычно. Болезненный опыт раз и навсегда убил в нем слабые и, в общем-то, рудиментарные остатки интереса, который он когда-то проявлял к тому, что лежало за пределами туннеля.