Демон движения

Сначала решили, что безумный поезд относится к действующему поездному составу, и лишь из-за нерадивости или ошибки чиновников службы движения до сих пор не удалось установить его принадлежность. Так начались расследования, бесконечные сигналы из разных мест, где его замечали, переговоры между станциями — но все безрезультатно: пришелец попросту издевался над усилиями железнодорожников, постоянно выныривая там, где его ждали меньше всего.

Особенно удручающим являлось то обстоятельство, что его невозможно было нигде подловить, догнать или задержать. Неоднократно устраиваемые попытки погони на одном из самых мощных паровозов, признанном в полном смысле этого слова последним словом современной техники, потерпели позорное фиаско: необычайный поезд играючи бил все рекорды скорости.

Тогда людей начал, начал охватывать суеверный ужас и глухая, придавленная страхом ярость. Ведь это было по¬

- 111 -

истине неслыханно! Много лет подряд поезда курсировали в соответствии с расписанием, введенным сверху, которое составлялось в дирекциях, утверждалось в министерствах, реализовывалось на линиях — издавна все можно было учесть, более-менее предвидеть события, а если и происходила какая-то ошибка или недосмотр, их можно было исправить или хотя бы логически объяснить — а тут вдруг на рельсы выскакивает незваный гость, нарушает порядок, опрокидывает распорядок, вносит в слаженный организм зародыш беспорядка и дезорганизации!

Истинное счастье, что до сих пор этот наглец не стал причиной катастрофы. Это было общей деталью, которая поражала с самого начала. Всегда тот отрезок пути, на котором он выныривал, оказывался в это время свободен; безумец до сих пор не вызвал ни одного столкновения. Однако это могло произойти в любой момент, тем более что он постепенно начал проявлять определенную склонность в этом направлении. Через некоторое время в его появлениях с ужасом отметили определенное стремление к вхождению в более тесный контакт с регулярно курсирующими собратьями. Если поначалу казалось, что он избегал их близкого соседства, появляясь всегда на значительном расстоянии впереди или позади них, то теперь он с каждым разом вырастал на рельсах, оказываясь все ближе к идущему впереди него поезду. Один раз проскочил мимо экспресса по дороге в О., неделю назад едва разминулся с пассажирским на перегоне между С. и Ф., а на днях лишь каким-то чудом сумел не пересечься со скорым из В.

Начальники станций вздрагивали при известиях о таких «счастливых случаях», за которые следовало благодарить лишь двойные линии рельсов и осмотрительность машинистов. Подобные «чудесные спасения» начали в последнее время происходить все чаще, при этом шансы на то, что очередная встреча снова пройдет без аварии, очевидно, уменьшались с каждым днем.

Пришелец из роли преследуемого перешел в активную фазу, его, словно магнитом, притягивало все, что было регулярным и устоявшимся, он начал впрямую угрожать

- 112 -

разрушением привычного хода событий. В любой момент история могла завершиться трагически.

Вот и начальник Горской станции в течение последнего месяца жил поистине невыносимой жизнью. В постоянном страхе перед нежеланным визитом он караулил почти без перерыва, ни днем ни ночью не покидая своего поста, который ему доверили менее года назад в доказательство признания «его энергии и необычайной активности». А пост его был важным, поскольку на станции в Горске пересекались две главные железнодорожные линии и сосредотачивалось движение со всей страны.

Сейчас же, особенно с учетом небывалого наплыва пассажиров, работа в подобной напряженной ситуации была крайне обременительной.

Медленно наступал вечер. Вспыхнули огни электрических ламп, задвигались мощные лучи прожекторов. В зеленых огнях стрелок рельсы лоснились мрачным металлическим блеском, извиваясь холодными лентами железных змей. Кое-где в полумраке замелькали тусклые фонарики кондукторов, блеснул сигнал обходчика. Вдали, где-то за вокзалом, там, где уже гасли изумрудные глаза фонарей, чертил свои ночные знаки станционный семафор.

Вот он покачнулся, отклонившись от горизонтали, наклонился под углом в сорок пять градусов и замер в диагональном положении: приближался пассажирский из Бжеска.

Уже было слышно задыхающееся сопение локомотива, размеренный грохот колес, уже были видны светло-желтые фары на передке. Он въехал на станцию...

Из приоткрытых окон высовываются золотистые детские кудри, любопытные женские лица, приветственно развеваются платки...

Толка ожидающих на перроне стремительно движется к вагонам, с обеих сторон протягиваются руки, стремясь встретиться...

Что это за шум там, справа? Пронзительный визг свистков разрывает воздух. Начальник станции кричит что-то охрипшим диким голосом:

- 113 -

— Прочь! Отойдите, убегайте! Пустить контрпар! Назад! Назад!.. Беда!