Демон или тихоня

— Конечно! Ее трудно забыть! — усмехаюсь.

— Так вот. Эта… Насколько я понял, к мату ты относишься плохо, так что опущу все эпитеты. В общем, эта долбанутая стерва написала на меня заяву в полицию. Весело, не правда ли? — Орлов хмыкнул, глядя на мои округлившиеся глаза. — Поверь, я тоже не ожидал. Загребли меня вчера в ментовку, короче, и сидел я там до самого вечера, пока внезапно батя не вернулся. Потом явилась Снежана с родителями своими. Мы довольно быстро все разрулили, и меня даже отпустили домой. Вот только дома мы как раз сильно разосрались, и этот мудак сказал, что должен был тогда на аборт согласиться, — Саша поморщился, а я прикусила губу. Не люблю, когда люди плохо о своих родителях говорят, но слова Орлова старшего еще хуже. Мне бы такое сказали, я бы, наверное, в истерику впала и не вылезала из нее неделю. В общем, все правильно Саня сделал.

— Короче, я свалил из дома, послав его. Теперь думаю, что дальше делать.

Понятно… Теперь все понятно. Хотя нет, не все. Осталось два вопроса, которые, блин, меня сейчас больше всего волнуют. Но до них мы еще дойдем.

— Ясно…

— А теперь скажи, ты реально ботаник или притворяешься?

— Эм… Смотря кого называть ботаником. Но я себя таковым не считаю. Скорее, как ты выражаешься, притворяюсь, — мои губы тронула легка улыбка. — Почему у вас с отцом такие плохие отношения?

— Потому что он мудак.

— Логично. Но все-таки?

— Не знаю, так сложилось. Я регулярно вылетаю из каждой школы, куда прихожу. Его вызывают постоянно к директорам, к учителям, он таки приходит, а потом жутко бесится. Мы сремся, после чего он отправляет меня в новую школу и забывает о моем существовании, а я снова вылетаю оттуда через месяц-другой. Отработанная схема, так сказать, — парень пожал плечами. Он так спокойно обо всем этом говорит… Как так можно? Неужели уже настолько привык к этой «отработанной схеме»? В груди что-то болезненно начало сжиматься.

— Ника, — блондин отвлек меня от моих размышлений, — зачем ты притворяешься ботаником?

Хороший вопрос, кстати. Я уже настолько привыкла к своему образу, что перестала задумываться об этом. Ботаничка и ботаничка, что тут такого? Этих ботаничек повсюду… С той только разницей, что я не настоящая ботаничка, спасибо моему характеру за это.

— Просто. Ну, не знаю, это удобно, — я откинулась на подушку, — никто не донимает, не надо с одноклассниками общаться лишний раз, учишься себе спокойно, списывать даешь время от времени, за это тебя и не трогают, — пожимаю плечами. — Просто мне чужд выпендреж в любом его воплощении. Я только знаниями хвастаться люблю, а яркая внешность, шутки за триста и дешевые понты — это уже как-то не мое.

Судя по лицу Орлова, я только что описала большую часть его жизни. М-да. Может, теперь мне кто-нибудь объяснит, как так вышло, что я с ним дружу? Мои друзья — это обычно такие же форева элоны и аутсайдеры, как я. Возможно, я однокласснику своей дружбой неудачу принесу? И станет он таким же, как мы… Да не, это уже за гранью реального. Это же Саня!

— А почему ты из каждой школы вылетаешь?

— Хе-хе. Просто мне обычно нечем заняться, вот я и довожу учителей, всякую фигню творю. Одной училке тараканов принес в банке и на стол вывалил. Как она орала… — парень засмеялся. Видимо, для него это, и правда, веселые воспоминания. Н-да, понятно все с ним. Неужели все настолько плохо? И будет ли он страдать той же фигней в нашей школе?

— Думаю, ты поняла меня.

— Ага, — отвечаю как-то сдавленно. Орлов ведь это делает не потому, что это просто весело, а потому что отец на него внимания не обращает. Наверное. Из меня психолог так себе.

— Окей. Не надоело тебе быть… такой? Разве не тошно быть ботаничкой и форева элоном?

— Нет. Ничуть. Это весело. Таки спрошу… где мать у тебя? — по коже невольно пробежали мурашке от этого вопроса, а в животе будто что-то неприятно сжалось. Может, она умерла? Блин, зря я это спросила, зря…

— Не знаю. Где-то в Америке, возможно. А может, и в Европе. Без понятия.

Я вопросительно наклонила голову на бок. Чо?

— Хорошо, вижу глубокое непонимание на твоем лице. В общем, когда мне было… Сколько мне было? Лет семь мне было. Офигеть, десять лет прошло! — Орлов почесал тыкву, а у меня появилось легкое покалывания в ладонях от нетерпения.

— Так, и что?