Демон искушения (ЛП)

Чем дольше принц размышлял над этой идеей, тем больше и больше она ему нравилась, а в частности, кандидат на роль приглашённой звезды. Мелодичный голосок даже дал слабину, не в силах скрыть возбуждение его обладателя, прекрасно понимавшего, что, продолжая гнуть свою линию, он лишь подливает масла в огонь.

— Кого ты представлял в постели с нами? Галеона? Ферена, ммм?..

Ещё до того, как с губ принца слетела очередная язвительная реплика, он был впечатан в близлежащую стену, а его запястья оказались в стальном капкане у него над головой, отрезая все пути к отступлению. Не то, чтобы юноша всерьёз подумывал о побеге, ведь именно этого он и добивался. Но Леголас не был бы собой, если бы сдался без боя, принимая во внимание тот факт, что противником был его отец.

Принц брыкался и лягался, как дикий жеребец, пытаясь освободить запястья из стальных тисков, и даже предпринял не увенчавшуюся успехом попытку заехать Трандуилу между ног, но тот удерживал бешеного юнца одной рукой, с насмешливой улыбкой наблюдая за его нелепыми потугами. От силы, таившейся под тяжёлыми слоями ткани, у принца перехватывало дыхание.

— А Бард в курсе, в какой плоскости простираются твои предпочтения в постели? Почему-то я в этом очень сомневаюсь, — это было чистой воды безумие, и Леголасу это было хорошо известно. И тем не менее, улыбка на наглом личике становилась лишь шире по мере того, как в глубине тёмного омута разгорались угольки.

В любом случае это было последнее, что слетело с губ дерзкого юноши, потому как в следующий миг Трандуил лишил его способности облекать мысли в слова. Настойчивый язык тиранил дерзкий рот, тонкие пальцы впивались в белоснежные волосы, — далеко не нежно — а юноша извивался, как уж на сковородке, зажатый между ледяной стеной и горячим телом. Поцелуй был одновременно и изучающим, и лишающим способности мыслить здраво. Одного этого было достаточно, чтобы у Леголаса подкосились коленки. Он бы сполз по стеночке на пол, если бы не сильные руки, державшие его тушку на плаву и не дававшие погрузиться в пучину похоти. Но даже находясь между сном и явью, Леголас не забывал об идее, посетившей его вздорную голову ещё до того, как его столь бесцеремонно впечатали в стену. А потому, как только его рот был освобождён из плена, принц снова принялся за своё.

— Ada, а какие у тебя планы на счёт твоего… нашего почётного гостя?

— Я смотрю, мысли о моём любовнике не дают тебе покоя, ion? — вопрос был скорее риторическим, ведь ответ весьма недвусмысленно упирался ему в бедро. Трандуил склонил голову к уху сына и, выпустив добычу из когтей, прошептал с одной из тех язвительных улыбочек, коими его без конца награждал несносный отпрыск: — Ты его хочешь. Но вот ведь незадача, — он мой. А этим красивым ушкам не пристало слышать все те похабные вещи, которые я намереваюсь сотворить с моим почётным гостем в моей постели.

— Неужели нечто более похабное, чем все те грязные словечки, которые мои красивые ушки слышали от тебя сегодня утром? — игриво вздёрнул бровь Леголас, с мечтательной улыбкой вспоминая какими словами награждал его отец во время их утренних забав, когда он лежал нагой в его кровати, связанный по рукам и ногам. — Теперь я и в самом деле заинтригован.

— Какая жалость. Ведь я не собираюсь посвящать тебя в мои планы, — не терпящим возражений тоном произнёс Трандуил.

«Ага, выложишь всё как на духу. Раньше или чуточку позже…», — хмыкнул Леголас, бросив в ответ многозначительное:

— И не говори. Жалость-то какая.

Юноша с лукавой улыбочкой опустился на колени и принялся расшнуровывать завязки на леггинсах Трандуила.

— Ты же не думаешь, что сможешь подкупить меня вот этим? — рассмеялся Король. Тонкий палец, украшенный изысканным кольцом, подцепил подбородок юноши, заставив посмотреть вверх.

Но стоило их глазам встретиться, как по спине отца пробежал обжигающий холодок. В омуте тёмно-синих глаз, помимо привычных эмоций — страсти, желания и нетерпения, — к которым Трандуил уже давным-давно привык и которые ни один отец не должен вызывать в собственном ребёнке, плескалось совершенно иное, невиданное доселе чувство.

«Упрямство, своеволие, беспокойство, страх? Что же это?» — гадал Король, безмолвно наблюдая за тем, как тонкие пальчики воюют с завязками на его леггинсах.

— И в мыслях не было, — и глазом не моргнув, солгал Леголас, придав своему голосу самое невинное и сладкое звучание, на которое только был способен. Шансы получить желаемое были весьма и весьма высоки, ведь за долгие столетия, проведённые подле отца, принц научился добиваться своей цели любыми средствами. А потому стыд и смущение с явным пренебрежением зашвырнули в самый дальний закоулок сознания, куда Леголас не имел привычки заглядывать без острой на то необходимости.

Грубо оттолкнув руку Трандуила, удерживавшую его подбородок и препятствовавшую осуществлению задуманного, Леголас стянул леггинсы отца до щиколоток, с нескрываемым удовольствием отметив, что тот был воодушевлён их противостоянием не меньше.