Демон искушения (ЛП)

Бард обернулся, пытаясь найти подтверждение словам Леголаса в синих холодных глазах. Но Трандуил не удостоил его ответом, ограничившись сухим кивком. Он всё так же стоял в дверном проёме, опираясь спиной о дверной косяк и скрестив руки на обнажённой груди. Когда же смертный повернулся лицом к сыну Короля, тот уже сжимал в руках что-то, отдалённо напоминавшее наручники, которые он имел неудовольствие лицезреть в темнице бургомистра. Вот только к этим кандалам в комплекте ещё прилагались длинные металлические цепи, идеально подходившие к отверстиям в четырёх колоннах.

— Это недостающие части, Король Дейла. Одна из любимых игрушек Его Величества, которая может как доставлять удовольствие, так и выбешивать до белого каления.

— Так же, как и ты, дорогой, — ухмыльнулся Трандуил, войдя в комнату и закрыв за собой дверь. На самом деле он мог спокойно оставить её открытой, ведь ни один слуга не посмел бы забрести так далеко в его покои без высочайшего на то позволения. И тем не менее, он сделал это, отрезая Барду всё пути к отступлению. — Порой эта игрушка просто необходима, не так ли, эльфёнок?

Время от времени Леголас срывался с катушек, особенно если что-то происходило не так, как он себе нафантазировал в своей вздорной голове. И эта несдержанность частенько провоцировала Трандуила на крайние меры в отношении неуправляемого отпрыска. Отец ненавидел это, но порой Леголас просто не оставлял ему иного выхода. Вот и сейчас эта бестия показала ему средний палец, явно напрашиваясь на грубость.

— Что и требовалось доказать. Невоспитанный мальчишка, которого нужно держать в ежовых рукавицах, — съязвил Трандуила, бросив на сына вожделеющий взгляд. Ведь именно за эту неуправляемость Король, перед которым все дрожали и падали ниц, и любил неуправляемого бесёныша так, что словами не передать. — А ещё лучше в наручниках и наморднике.

— Иди ты в жопу! — фыркнул Леголас, раздражённо зыркнув на отца с другого конца комнаты.

— Я тебя тоже очень люблю, дорогой, — прошептал в ответ отец. И то была чистая правда.

Лишь по истечении нескольких столетий, которые отец и сын избегали друг друга, терзаемые виной и страхом, они наконец-то примирились со своими запретными чувствами друг к другу. О, они многое положили на алтарь этой неравной и заведомо проигрышной войны, пытаясь вытравить из сердца порочные желания, без стука входившие в их сны. Но что бы они ни делали, как бы сильно они ни старались — это лишь ещё больше распаляло огонь их желания. Эта медленная пытка продолжалась до тех пор, пока оба не оказались истощены настолько, что, казалось, ещё немного и жар запретной любви сожжёт их дотла.

Всё началось с «невинных» ухаживаний, нежных поцелуев и прикосновений, но спустя несколько месяцев переросло в нечто большее — страстную и неистовую любовь, не ведавшую границ и оков. Это случилось тогда, когда маленький негодник выведал секрет отца, который тот хранил за семью печатями, боясь испортить невинного юношу, извратить его чистый разум своими грязными желаниями и фантазиями. Как Леголас узнал об нём и от кого, так и осталось для Трандуила неразгаданной загадкой. Но какие бы изощрённые пытки отец не применял, пытаясь расколоть хитреца, он раз за разом терпел крах. Маленький упрямец молчал, как партизан на допросе, так и не сдав имя своего осведомителя.

Отец долго держал оборону. Но вода точит даже камень, и однажды ночью под действием пары-тройки бокалов терпкого вина, в которое сын для верности подмешал бренди, Трандуил взял его так, как всегда хотел, но никогда не осмелился бы, если бы не настойчивость одного неугомонного создания. Тогда-то всё и завертелось. Их отношения развивались стремительно, подпитываемые желанием, для которого не существовало слова ни на языке смертных, ни на языках эльфов. Никто и никогда ещё не подчинялся ему так охотно, так естественно и красиво, как это делал его собственный сын. Порой Лесной Король даже ловил себя на мысли, что они созданы друг для друга, что их судьба и проклятие любить друг друга до конца дней, скрываясь во мраке ночи, как воришки, а днём играя свои роли. Трандуил не ведал, было ли то даром или же проклятием Валар, но после долгих лет одиночества он наконец-то нашёл свою вторую половинку там, где меньше всего ожидал.

Но Бард не ведал всего этого. Карие глаза с нескрываемым восторгом блуждали по изумрудным простыням из чистого шёлка, грубым каменным стенам, которые, к его удивлению, были лишены всякого декора. Бард и сам не знал, чего он ожидал от интерьера этой комнаты, но по какой-то неведомой ему причине в его воображении она должна была изобиловать предметами эльфийского искусства. Но ничего подобного в ней не наблюдалось. В спальне Короля не было ничего, кроме тяжёлых занавесок из кроваво-красного бархата, украшавших противоположную стену, да огромного ложа.