Демон искушения (ЛП)

Весна только вступила в свои права, и теперь лесная подстилка была усыпана тысячей маленьких цветков, — фиолетовых, синих и жёлтых, — наполняя воздух неповторимыми ароматами, от которых кружилась голова и хотелось пуститься в пляс. Великий Лес простирался на многие лиги вперёд, подобно бесконечному зелёному морю. Бард никогда не бывал на море, но в его воображении оно выглядело в точности так же, как владения Лесного Короля — бескрайнее, зелёное и величественное, — при взгляде на которое сердце замирало в благоговении. Древний лес был столь же прекрасен и загадочен, как и тот эльф, что им правил.

Королевские стражи встретили Барда у границы Зелёного Леса, дабы сопроводить к Великим Вратам. До того рокового дня он не имел ни малейшего представления о том, как выглядит дворец Его Величества Трандуила изнутри. Но, учитывая страсть, которую эльфийский Владыка питал к деталям и роскоши, зрелище должно было быть поистине впечатляющим. Воображение рисовало смертному нечто отдалённо напоминавшее Чертоги Эребора, но дворец Лесного Владыки превзошёл его самые смелые ожидания.

Белоснежные каменные врата распахнулись, и взору Барда предстал дворец эльфийского Владыки во всём его великолепии, от которого у смертного отвисла челюсть и закружилась голова. Над их головами возвышались бесчисленные лестницы и массивные каменные мосты, пронизывавшие весь дворец, словно ходы в муравейнике, и связывавшие разветвлённую систему пещер воедино. Бард с нескрываемым восхищением разглядывал водопады, бурным каскадом струившиеся прямо из каменных стен; замысловатые фонари, мерцавшие в полумраке запутанных лабиринтов; высоченные, покрытые древними орнаментами колонны, удерживавшие свод от обрушения, и не уставал поражаться мастерству горных дел мастеров, создавших всё это великолепие. Наверное, он застыл, как ребёнок, очутившийся в сказочном мире, потому как из транса его вывел нетерпеливый окрик одного из стражей, уже было отчаявшегося до него докричаться. Бард не разобрал приказа, но по резкому жесту воина догадался, что тот хочет, чтобы он следовал за ним. Возражать лучник не стал и покорно поплёлся за эльфом, не переставая крутить головой по сторонам всё то время, пока они пробирались по запутанным коридорам дворца. Даже по тем крохам, которые он смог увидеть, Бард пришёл к выводу, что древние пещеры скрывают под своими сводами множество тайн, равно как и хозяин всего этого великолепия.

Общее впечатление от торжественного момента портило лишь одно обстоятельство: лесные эльфы без умолку болтали о чём-то на своём странном лесном наречии, отдалённо напоминавшем Синдарин, а так как король Дейла и его-то толком не знал (лишь парочку слов, которые услышал от Трандуила), то он ровным счётом ничего не понимал. Но по восторженным возгласам эльфов он смутно догадывался, что предметом их обсуждения была его скромная персона. А причин, чтобы перемыть косточки новоявленному королю Дейла, у лесных эльфов было в избытке.

«И винить в этом нужно прежде всего себя», — вздохнул Бард.

Не он ли орал, как резанный, когда Трандуил драл его в своём роскошном шатре. Хотя они оба были хороши. Тонкие и полупрозрачные шторки королевского шатра не шли ни в какое сравнение с каменными стенами, да и те вряд ли смогли бы проглотить неистовые стоны человека и победный рык эльфийского Короля, предъявившего своё первоочерёдное право на девственный зад убийцы дракона. При воспоминании о той ночи в жарких объятиях Трандуила, на щеках Барда проступил предательский румянец.

Но когда они оказались в опасной близости от тронного зала, где Его Величество мог их услышать, королевские стражи, до этого щебетавшие не переставая, резко смолкли все как один. Мужчина, заметив эту резкую перемену в болтливых эльфах, покраснел, как вареный рак. Если раньше он ещё сомневался в том, что они успели перемыть ему все косточки, то теперь сомневаться в этом не приходилось.

Честно говоря, Бард был совершенно не готов к тому, что ради его жалкой персоны устроят такой пышный приём, да ещё и в тронном зале. Собственно, это и на тронный зал-то в привычном понимании этого слова не было похоже. На высоком постаменте, к которому их вывел один из извилистых каменных мостов, возвышался массивный деревянный трон, напомнивший раскидистые рога оленя или крючковатые ветви вековых буков Великого Леса. Подданные Короля сновали у подножия величественного трона, как муравьи, а Его Величество, небрежно закинув ногу на ногу, устало наблюдал за копошением букашек с высоты постамента. Длинные серебряные волосы, устрашающе мерцая в полумраке подземелья, волнами струились по затянутым в стальной атлас точёным плечам, длинные тонкие пальцы, украшенные вычурными серебряными кольцами, скучающе барабанили по деревянным подлокотникам трона, а высокий лоб венчала корона из баснословно дорогого и редкого мифрила.