Демон из чёрного леса

— Это место, которое нельзя назвать даже так, но тем не менее в нематериальной плоскости оно существует. В некотором смысле мы зовем Пограничный мир малым бассейном Океана. Каждая душа выходит оттуда и уходит туда в свое время. Это в своем роде одна большая единая душа, растворенная в вечности. Но путь туда открыт только при недобровольном уходе в качестве компенсации за отсутствие выбора: покидать или не покидать мир людей.

— А куда попадают те, кто пришел в Пограничный мир добровольно?

— В Пустоту.

Повисло молчание. Демон висел перед Томой бесформенным облаком с неподвижной маской и выжидал.

— Что такое Пустота? — спросила девочка.

— Это отсутствие Океана.

— И что будет с теми, кто туда попал?

— Попавшие в Пустоту никогда не станут частью Океана. Они просто не станут. Прекратят быть во всех смыслах. Те, кто застрял в Пограничном мире, однажды тоже истлеют и отправятся в Пустоту.

— Ты пришел из этой Пустоты?

— Да. Там мой дом.

Вновь тишина.

— А что будет дальше? — не сдавалась Тамара, и взор её устремился в черную дыру.

— Ничего не будет. В Пустоте никто не страдает от чувств. Их там не существует, как не существует и бытия. Пустота — это нигде, никак и никогда. Высшая концентрация отсутствия всего.

— И меня тоже не будет?

— Тебя не будет в этом бренном мире.

Тома нахмурилась. Неясно, почему ее вдруг охватила нерешительность, хотя отсутствие любых перспектив было для нее в этот момент привлекательнее, чем их наличие.

— Получается, в Пустоте нет душ?

— Там буду только я, — убедительно прошептал Демон. — И ты со мной. Только одну тебя я смогу провести по Пустоте.

— Но почему только меня?

— Ты смогла дать мне тело. Значит ты сможешь обрести себя в Пустоте.

«Что он хочет сказать? Что я стану такой же, как он?» — подумала Тома, а вслух спросила:

— А что станет с моей душой?

— Твоя душа останется со мной. Нет ничего в Пустоте, всё исчезает там. Но там мой дом, и я хочу взять туда тебя.

— Я стану хозяйкой Пустоты? Так же, как ты — хозяином дома? — оживилась девочка.

— Да! — с нотками радости подтвердил Демон. — Но ты при этом перестанешь быть. Души у тебя не будет. Она станет Пустотой. Одной целой Пустотой.

— Так же, как и те, кто ушел в Океан?

— Нет. Совсем противоположным образом. Они — часть Океана. А ты будешь самой Пустотой.

— Но души не будет, — утвердительно добавила Тома.

— Не будет. Потому что душа — сущность чувствующая. В Пустоте нет чувств. Там ничего нет, — напомнил Демон.

«Девочка, которая стала никем, — Тамара усмехнулась. — Я стану тем, чего нет. Буду господствовать над минус бесконечностью».

В общей сложности ей было неважно, что ждет там — за порогом этого тоннеля. Если там нет чувств, значит, нет и ежедневных страданий. А еще там нет матери, Миши и тети Нины. Хотя бы ради этого стоило отправиться туда.

Булькающие звуки эхом разлетались по плотному пространству черного леса.

— Ты все-таки со мной? — уточнил Демон.

Тома сурово сдвинула брови и враждебно поглядела через плечо на пройденный путь.

— Лучше я перестану быть, чем снова вернусь назад. Я не хочу чувствовать. И не хочу существовать.

— Ты даешь согласие?

— Да. Забери меня в Пустоту.

— Тогда идем, — и Демон потянул ее за руку в тоннель.

Не успела Тома сделать и шаг, как вдруг почувствовала сильную тягу назад. Пространство исказилось, будто его засасывали в огромный пылесос. В черноту леса ворвался яркий луч и с силой поволок девочку за собой. Растерянная, она в панике дергала руками и ногами.

— Что происходит? — крикнула Тамара, видя, как аллея деревьев стремительно несется прочь.

Из тьмы леса, откуда ее уносил неведомый луч, вылетело нечто жуткое, косматое, бесформенное, заставив Тому трепетать от ужаса.

— Стой! — пророкотал грозный, ни на что не похожий рев. — Не отдам! Она моя! Моё!!!

Тамара сжалась, взмолившмсь, чтобы нечто, потянувшее ее назад, тянуло как можно скорее и подальше от этого чудовища.

Вспышка, еще одна. Яркий всполох молний ударил по черному сгустку, разрывая его на мелкие клочья. Тишина.

— Пожалуйста, будьте с ней ласковы, — послышалось сбоку как из-за тонкого стекла.

Тома разлепила веки. Белые стены, такой же потолок, какой-то человек в белом халате перед ее матерью. Отвратительные ощущения в животе, боль в голове, которую усиливали пикающие звуки слева. Девочка смутно помнила, как взяла какую-то баночку, оставленную на тумбочке, и разом ее проглотила. Мать, вероятно, попала в комнату по лестнице через раскрытое окно, услышав звук падения или увидев дочь через замочную скважину. Вызвали скорую. Врачи забрали девочку и вернули к жизни. В этой ситуации все было неправильно, как и в этом проклятом дне с самого его начала.

Тома припомнила свои видения и, если б были силы, хлопнула бы себя по лбу.

«Боже, какой нафиг Демон? Совсем уже крыша едет», — думала она, хотя в глубине души завидовала тезке из одноименной поэмы Лермонтова. Та все-таки в Рай попала.

В ответ на слова врача прозвучал неестественно вежливый голос матери:

— Конечно, доктор, конечно. Можно я побуду с ней наедине?

Хлопнула дверь. Тома мысленно прокляла все сущее, представляя, что сейчас начнется.