Демон-хранитель. Сделка

Затем я перевела взгляд на собравшихся около крыльца взволнованных людей. Рихарда Ортензия я узнала сразу. Седой грузный мужчина метался по небольшой лужайке перед домом, а остальные упорно не давали ему подняться по ступеням. Точнее, не пускал только один – огромный черноволосый гигант, наверное, выше меня минимум раза в два. Даже Фабион на его фоне смотрелся каким-то заморышем. Каждый раз, когда Рихард пытался вбежать в дом, гигант оказывался на пути бургомистра – и тот покорно отступал, видимо понимая, что не в силах справиться с такой мощью.

Но эта парочка хотя бы не шумела в своем молчаливом противостоянии. Кричали друг на друга две женщины. Одна из них – совсем уже старуха с белоснежной паклей волос и в черном платье. Другая – высокая, статная женщина, такая же черноволосая и красивая, как убитая девушка. Хм… Неужели я вижу перед собой мать и жену несчастного бургомистра? Как там их Гаральд называл? Яльга и Литиция? Но что они не поделили?

Как только мы подошли ближе, крики словно по волшебству смолкли. Яльга Ортензия моментально перестала шипеть на свою сноху и натянула на лицо притворную улыбку. Это произошло так быстро и незаметно, что я искренне восхитилась. Только что старуха брызгала слюной и беспорядочно размахивала перед лицом Литиции скрюченными пальцами, будто пытаясь выцарапать ей глаза. А уже через секунду она смотрела на нас ясным, безмятежным взглядом и приветливо улыбалась.

Сама Литиция оторопела от столь резкого прекращения ссоры. С некоторой растерянностью обернулась к нам и в свою очередь прекратила кричать. Провела рукой по растрепанным волосам, шикнула на мужа, как раз отправившегося на очередной штурм крыльца, и расплылась в широкой лживой улыбке.

Я опешила от этой картины. Менее всего саэра Литиция Ортензия сейчас напоминала мать, которая буквально пару часов назад навсегда потеряла дочь. Не понимаю. Получается, смерть Ксаны ее совершенно не волнует?

– Однако, – пробормотал Фабион, должно быть подумав о том же самом.

Гаральд посмотрел на нас и приподнял палец, видимо предостерегая от каких-либо вопросов или скоропалительных выводов. Еще раз одернул камзол и громко провозгласил:

– Рихард, друг мой! Что у тебя происходит?

Бургомистр не ответил на приветствие. Вместо этого он прочувственно выругался и опустился прямо на ступени крыльца, устав бороться с черноволосым гигантом за право пройти в дом.

Я почувствовала, как мои уши начинают полыхать от стыда. Ого! Стоило признать: по части знания грязных выражений саэр Рихард мог дать фору даже акрийцам.

– Дорогой, не забывайся! – возмущенно воскликнула Литиция, тоже покоробленная неучтивостью супруга. Затем кокетливо взбила волосы и улыбнулась нам еще шире, хотя это казалось невозможным: – Простите моего мужа, ирон Гаральд. Он вне себя от горя. Вот и не ведает, что говорит.

Я прикусила губу, удерживаясь от закономерного удивленного вопроса. Нет, Литиция ведет себя очень и очень странно. Такое впечатление, что ей абсолютно безразлична страшная гибель единственной дочери. Даже Рихард выглядит куда более удрученным и расстроенным.

– Приношу свои искренние соболезнования по поводу смерти Ксаны, – с сочувствием сказал Гаральд. – Саэра Литиция, страшусь представить, как вам сейчас больно…

– Кому больно? Ей больно? – визгливо перебила его старуха, стоящая рядом и внимательно прислушивающаяся к разговору. – Гаральд, мальчик мой, да ты посмотри на эту распутницу! Она чуть ли не плясать готова от радости, что бедная девочка умерла!

– Я просто умею контролировать свои чувства, – с достоинством возразила Литиция, но вот в ее синих глазах действительно промелькнул затаенный восторг. Женщина помолчала немного, видимо подыскивая оправдание своему странному поведению, и негромко продолжила: – Зачем горевать? Все люди смертны, как любит говорить отец Ольтон. Мы обязательно встретимся с Ксаной на дорогах нижнего мира. А пока надо наслаждаться жизнью.

– Чудовище, – неожиданно подал голос Рихард. Поднял голову и с обжигающей ненавистью взглянул на жену. – Небо, какое же ты чудовище! И почему раньше я этого не замечал? Убили твою дочь, а ты смеешь говорить о развлечениях! Как ты можешь?..

– Да, я не схожу с ума от горя и не устраиваю слезливых истерик. Но это не значит, что я не переживаю гибель дочери, – спокойно подтвердила Литиция. – Во всяком случае, лучше держать себя в руках и горевать молча, чем кидаться с кулаками на родных.

– Пабло заслужил хорошей взбучки, – не согласился с ней Рихард. Замялся на какой-то неуловимый миг, но все же процедил сквозь зубы вдогонку: – Это из-за него погибла Ксана! Но твое равнодушие заставляет меня подозревать еще более страшное…

– Не говори глупостей! – торопливо перебила его Литиция, чуть поморщившись от таких откровений. – Прекрасно знаешь, что я весь день пролежала дома со страшной мигренью. Поэтому, кстати, и не поехала на этот проклятый пикник. Это подтвердит и Драйк, и твоя мать, хоть она терпеть меня не может.