Демон, которого ты знаешь

Наконец, хотя мне в основном довелось работать с пациентами, совершившими убийство, и делала я это в тюрьмах и психиатрических больницах, я включила в книгу эпизоды, связанные с насильственными преступлениями иного характера, – такими, как поджог, навязчивое преследование и запугивание, а также правонарушения сексуального характера. В том числе совершенные людьми, с которыми я работала в тюрьме или же вскоре после их условно-досрочного освобождения. Две главы посвящены людям, которым даже не предъявлялись обвинения в каких-либо преступлениях, – передо мной стояла задача оценить их потенциальную опасность для общества. В каждом случае я рассказываю о том, как познакомилась с тем или иным пациентом и в каком именно качестве выступала, как развивалось наше взаимодействие (включая мои промахи и ошибки). А также о том, что мне довелось узнать в процессе нашего общения, и о тех вызовах и угрозах, с которыми мне временами приходилось сталкиваться. Некоторые моменты, возникающие в процессе лечения, возможно, не будут для большинства читателей чем-то новым. Например, попытки добиться того, чтобы пациент воспринимал свою психическую или психологическую травму как нечто имевшее место в прошлом, отказался от прежнего образа жизни, выбросил из головы то, что причиняет ему боль, и перестал мучиться и переживать понапрасну. Речь идет также о поисках эффективных способов управления гневом и выхода из состояния отчаяния. Иногда во всем этом удается достичь определенного прогресса, в каких-то случаях решить эти проблемы не получается – все как в жизни. По ходу дела я разбираю наиболее распространенные представления о нарциссизме и психопатии, исследую мифы, существующие вокруг таких часто фигурирующих в фильмах и сериалах преступлений, как серийные убийства, а также рассказываю, что такое делегированный синдром Мюнхгаузена.

Каждая глава посвящена отдельной теме, но при этом в каждой из них мне хотелось донести до читателей весьма важную мысль о том, что в работе психиатра-эксперта вскрываются одни и те же или весьма сходные факторы риска, способные привести к совершению насильственных преступлений. Один мой коллега весьма удачно сравнивает механизм, запускающий применение насилия, с велосипедным замком, на котором нужно набрать комбинацию цифр или букв. Выстраивается целая цепочка стрессогенных факторов. Роль первых двух цифр зачастую играют факторы социально-политические. Это и бедность, и восприятие пациентом своей мужской сущности, и в то же время ощущение общей уязвимости. Грубо говоря, чаще всего насильственные преступления совершают молодые мужчины с низким уровнем доходов. Далее идут специфические особенности, присущие данному конкретному человеку, такие, например, как употребление запрещенных веществ или наличие детской травмы (существует довольно много их разновидностей). Последний символ, при срабатывании которого замок открывается, что в нашем случае означает совершение жестокого насильственного преступления, – наиболее интригующая вещь. Речь идет о чем-то сугубо индивидуальном – например, когда жертва преступления совершает некое действие, которое вызывает идиосинкразию и совершенно определенную негативную реакцию только у преступника. Это зачастую и есть триггер, которым может оказаться какой-то самый обычный жест, какая-то фраза и даже просто улыбка. В своей работе я всегда концентрируюсь на поисках этого триггера, а также выяснении того, что он может означать для преступника и как именно вписывается в историю его жизни, о которой он мне рассказывает. Эти поиски сродни охоте на весьма проворного зверька или ловле маленькой юркой рыбки в лабиринте кораллового рифа. Они требуют времени, внимания и умения слушать.

Одним из моих наиболее авторитетных преподавателей и наставников был доктор Мюррей Кокс, врач-психотерапевт, работавший в Бродмурской больнице. Он всегда говорил, что очень важно уметь слушать и слышать «подсознательную поэзию», которую можно обнаружить даже в словах тех, кто кажется чужаком и вызывает ощущение угрозы. Он очень любил приводить в качестве примера пациента, который однажды сказал: «Я слеп, потому что слишком много вижу. Поэтому я занимаюсь с выключенной лампой»[5]. Эта весьма примечательная метафора в сжатом виде выражает цель, которую я поставила перед собой, решив написать эту книгу. Иногда мы все можем быть слепыми – от страха, нетерпимости или нежелания признать что-либо. Человек, сидящий рядом со мной в салоне самолета и считающий моих пациентов чудовищами, возможно, тоже «видит слишком много», поскольку в своих суждениях опирается на заголовки ежедневных газет, сообщения на новостных сайтах или то, что ему скармливают «Фейсбук»[6] и «Твиттер». Я приглашаю читателей рискнуть и проникнуть в тему гораздо глубже этого поверхностного уровня, туда, где темные истории озаряются светом понимания. Вместе мы встретимся с реальными людьми, а не со статистическими данными или мистическими созданиями, и я покажу, как их судьбы обогатили опытом мою жизнь и чему они могут научить нас.