Демон Максвелла

После того как мы вкушаем изысканный ужин, выясняется, что танцор появится лишь в девять. Когда часы показывают уже десять, начало представления переносится на двенадцать. Малдун говорит, что у него экзамены и он больше ждать не может. Я уговариваю Джекки дойти до гостиницы, проверить, не пришел ли Мараг, а потом вернуться обратно. Мы ловим такси, подбрасываем Малдуна к его дому и едем к Гизе. Когда мы добираемся до гостиницы, на часах уже начало двенадцатого и никаких признаков Марага. Дверь в мой номер приоткрыта, но внутри меня ничто не ожидает. Мы снова выходим на улицу, и Джекки потчует меня какими-то арабскими высказываниями по поводу доверчивости. Швейцар останавливает нам такси и после непродолжительной задумчивости спрашивает:

– Кстати, сэр, вы случаем не мистер Дебри? Я отвечаю, что кое-кто называет меня именно так.

– Тогда вас тут кое-кто ждал. Но он уже ушел.

Когда? Да несколько минут тому назад; он долго вас ждал, сэр. Где? В кладовке, подальше от посторонних взглядов. Разве вы не передали ему, чтобы он прошел в мой номер, как я просил? Нет, сэр, нам запрещено это делать. Эти люди могут помешать нашим гостям… Да кто вы такой? Официальный швейцар, сэр. И сколько времени этот человек ждал меня? Трудно сказать, он уже был здесь, когда я заступил на дежурство в половине восьмого.

– Но когда он уходил, – он наконец вытаскивает из кармана руку, – то просил меня передать вам этот пакетик.

И он протягивает мне мой красный носовой платок. В него завязаны четыре оставшиеся картонных патрончика и моя ручка.

30 октября, среда. Последний день моего пребывания в Египте.

Я чувствую себя виноватым перед Марагом. Пытаться найти его дом в лабиринте этой деревни совершенно бесполезное занятие. Неудача преследует меня и в гробнице, где мы навещали бедуинскую чету. Новый охранник сообщает мне, что ночью они уехали. А Марага он случайно не знает? Марага знают все. Он водит людей в пирамиду. А где он живет? Где-то в деревне. А когда он приходит на работу? Иногда поздно вечером, иногда рано утром, а иногда и вовсе не приходит по несколько дней… Этот Мараг непредсказуемый человек.

В Каире я выкуриваю один косяк с Джекки и Малдуном и даю им по патрончику. При посадке в самолет я должен быть абсолютно чист. Кроме того, я отдаю Малдуну свою четырехтомную «Пирамидологию» Ратерфорда. Мы прощаемся, и я устремляюсь обратно в Гизу. Марага по-прежнему нет. Мой самолет вылетает в десять утра, но я прошу разбудить меня в шесть.

6

31 октября. Утро Хэллоуина. Встаю еще до рассвета и снова проверяю вещи (три девушки из Орегона уже отбывают пожизненные сроки заключения за наркотики в Турции, где мой самолет приземлится после Каира) – ничего, за исключением одного шарика гашиша. И крохотной бутылочки. Гашиш я могу проглотить в аэропорту, но вот что делать с кислотой? Неужто просто вылить в клозет? Это все равно что сберечь ключ во время битвы, подняться на крепостную стену, где за башенной дверью томится красотка, а потом испугаться, что она может оказаться ведьмой и выбросить его в ров.

Надо попробовать. Другой возможности может не представиться. Времени на то, чтобы глотать, уже нет, зато можно ширнуться…

И я в последней отчаянной попытке вновь отправляюсь вверх по склону – бутылочка в наплечной сумке, инсулиновый шприц – в кармане. К тому моменту, когда я добираюсь до ауды, меня уже трясет от волнения. Я прислоняюсь к камням обшивки пирамиды, чтобы собраться с силами, но дрожь не утихает. Вокруг пасмурно и промозгло. Собирая обрывки мусора, по пустой стоянке проносится смерч. Он вращается, как дух нового Мессии, приводя в движение обглоданные кукурузные початки, сигаретные пачки и шелуху от тыквенных семечек и вздымая вверх газеты и туалетную бумагу. Вот это свита! Потом дух испаряется, и ветер замирает. Зилоты отступают к своим гробницам.

– Доброе утро, мистер Дебри… правда, хорошая погода?

– Доброе утро, Мараг. – Я собирался извиниться перед ним, но опять чувствую, что мне нечего сказать. – Неплохая погода. Разве что немного прохладно.

– Наступает новое время года. Теперь ветер будет дуть со стороны пустыни. Он холоднее и приносит с собой много песка.

– И туристов больше не будет?

Он пожимает плечами:

– Туристы будут всегда, до тех пор пока стоит великий Хуфу. – Его блестящие глазки уже прикидывают, что можно извлечь из моего озноба. – Может, мистер Дебри хочет, чтобы я проводил его на вершину пирамиды? Очень надежный гид. И знаете сколько?

– Пять фунтов, – отвечаю я, доставая бумажник. – Пошли.

Мараг запихивает свою галлебию в шорты и начинает подниматься вверх как ящерица. Это все равно что подняться на 200 этажей, и мне трижды приходится просить его о передышке. И каждый раз он весело смотрит на то, как я пытаюсь восстановить дыхание.

– Вы нездоровы, мистер Дебри? Вы плохо питаетесь у себя на родине?

– Нет, просто наслаждаюсь видом. Идем.