Демон Максвелла

— Надо же мне получить хоть какое-то представление, а то я уже столько слышал об этом.

Мы перешли в гостиную и начали ждать — у всех нас уже был некоторый опыт в этом деле. Женщины ушли в торговый центр. Время клонилось к вечеру. Помню, мы смотрели по телевизору последний бой Фулмера против Базилио. Потом вернулись женщины, и заглянувшая к нам мама спросила: «Кто побеждает?»

— А кто дерется, ты знаешь? — с хулиганской ухмылкой осведомился папа.

Однако через час никакой ухмылки на его лице уже не осталось. Он с отчаянным видом ходил взад и вперед по комнате, то и дело встряхивая руками, словно они были мокрыми.

— Эта чертова гадость просочилась в мои нервные окончания! — Может, это и стало причиной его заболевания? Мы все не могли отделаться от этой мысли.

К концу того ужасного вечера папа уже клялся:

— Если вы попробуете производить это дерьмо, я на четвереньках доползу до Вашингтона и потребую, чтобы оно было запрещено!

Позднее он согласился, что результаты эксперимента не могут считаться достоверными, но поклялся, что больше никогда не станет его повторять.

— Никогда, — повторял он. — Только если меня припрут к стенке и приставят нож к горлу!

Приблизительно это и произошло в том сентябре.

Мы втроем долетели до Феникса, взяли напрокат «виннебаго» и двинулись в Мексику — Бадди за рулем, а мы с папой — решая, какую музыку поставить: Рей Чарльз вполне клево, зато от Боба Даппы и Фрэнка Зилана мозги начинают лучше работать.

Чем больше мы продвигались на юг, тем становилось жарче. А вместе с повышавшейся температурой разгорались страсти. Нас уже десять раз лишали наследства, и столько же раз папа требовал довезти его до ближайшего аэропорта, чтобы он мог вернуться из этой крысиной дыры в цивилизованный мир. Однако всякий раз, когда мы останавливались на ночь, он утихомиривался. Ему даже начало нравиться мексиканское пиво.

— Но свою наркоту держите при себе, — предупреждал он. — Может, тело мое и расклеилось, зато с головой у меня, слава Богу, все в порядке.

Когда мы достигли Пуэрто-Санкто, папа выбросил уже все кассеты, а Бадди приобрел какие-то фармацевтические возбудители. Настроение у всех было превосходное. Я хотел въехать в город, сидя за рулем, и, не успев свернуть на первую за сотни миль мощеную улицу, тут же наскочил на выступавшую крышку люка, которая пробила дыру в нашем бензобаке. Мы вполне могли бы доползти до гостиницы, но папа воспротивился, заявив, чтобы мы с Бадди пешком отправлялись в город, пока он посторожит машину.

— Дайте-ка мне пару своих таблеток перед уходом, — проворчал он, — чтобы у меня были силы сражаться с местными негодяями.

И мы отдали ему риталин. Потом доехали до самого большого гаража, который нам удалось отыскать, и оставили его с машиной. Мы с Бадди пешком перешли через реку, добрались до города, сняли номер в гостинице на берегу, а потом просадили сорок баксов, пытаясь купить килограмм самой лучшей травки, которую я когда-либо курил. Продавала ее какая-то хиппи, у которой не было ничего, кроме загара и моря обещаний.

Мы прождали ее три часа и плюнули. По дороге обратно на окраине города мы наткнулись на одно местечко, где выдавали закись азота в канистрах. Мне хватило знания испанского, а у Бадди было достаточно удостоверений о том, что он является владельцем маслобойни, так что в результате мы уговорили выдать нам одну канистру. К тому моменту, когда мы надышались газом в ближайших зарослях и вернулись обратно, бак уже был снят, запаян и поставлен на место, а папа не только знал поименно всех обитателей гаража, но и был в курсе их семейной жизни, несмотря на то, что они владели английским приблизительно так же, как он испанским. Он даже успел заключить сделку на приобретение прыгающих бобов.

— Хорошие люди, — заметил он, устраиваясь на заднем сиденье. — Совсем не ленивые и простые. А что это у вас в синей канистре?

— Закись азота, — ответил Бад.

— Надеюсь, она может подождать, пока я не доберусь до постели.

Большую часть следующего дня мы проспали. К тому моменту, когда мы приняли душ, побрились и сели на террасу наслаждаться завтраком, солнце, напоминающее мексиканское глазированное печенье, уже спускалось в залив. Папа потянулся и зевнул.

— Ну ладно... и что же у вас есть? Я достал весь свой арсенал:

— Травка, гашиш и диметилтриптамин. Это курят, но действие у них кратковременное.

— На пятнадцать раундов с Карменом Ба-зилио? Я не курил с тех пор, как меня вырвало на собственного деда. Так что там было в этой канистре?

— Веселящий газ, — ответил Бадди.

Естественно, эта канистра была знакома человеку, который тридцать пять лет занимался рефрижераторами.

— Клапан открывается налево или направо?