Демон Монсегюра

Отец Климентий провёл Огюста галереей, ведущей в западное крыло замка, где жили «терракотовые» монахи. Он подошёл в двери, обитой резными медными пластинами.

– Здесь! Заходите, брат Огюст, прошу вас.

Огюст вошёл в просторное помещение. За столом сидел седой монах в терракотовом одеянии, склонившись над бумагами. Он оторвался от своего занятия и взглянул на вошедшего гостя. От потрясения Огюст потерял дар речи. Затем, опомнившись, он воскликнул:

– Магистр де Молэ! Монсеньор! Так вы не арестованы во Франции!

– Нет, дорогой шевалье, не арестован. Перед вами действительно я, не сомневайтесь, – заверил великий магистр, жестом приглашая Огюста присесть на стул.

Шевалье не преминул воспользоваться приглашением, ибо от пережитых впечатлений почувствовал слабость в ногах.

– У вас, наверняка, возникает вопрос: а кто же тогда арестован в Тампле? – магистр предвосхитил естественный вопрос своего бывшего секретаря.

– Да, действительно, монсеньор. Кто же? Ведь прецептор Антуан де Безье, теперь лорд Килмартин, получил письмо от приора де Мюи, где тот сообщал о вашем аресте. Может, приор ошибся? – предположил Огюст.

– Нет, брат мой, почтенный де Мюи не ошибся. Он и сам не знал, что я на свободе, а вместо меня арестован двойник, брат Диметрий.

– Ах, да! Брат Диметрий, я помню его, он всегда старался быть незаметным, но его природное сходство с вами, монсеньор, удивительно! Если сам король Филипп, лично знакомый с вами, не заподозрил подмену.

– Трудно сказать, возможно, и заподозрил, но слишком поздно. Я делаю всё, от меня зависящее, чтобы вызволить Диметрия из застенков инквизиции. – Де Молэ помрачнел и замолк.

Огюст не решался нарушить молчание. Наконец великий магистр справился с нахлынувшими эмоциями и спросил:

– А как вы попали в Инвернесс? Я вижу на вас знакомый медальон…

Огюст тотчас снял медальон и протянул де Молэ.

Тот покрутил его в руках.

– М-да… Сомнений нет, медальон мой… – подтвердил великий магистр. Его дал вам граф Антуан де Безье?

– Да, монсеньор, перед тем как я покинул Лох-О. Со мной произошла извечная история: женщина, измена, предательство, жажда власти. Я имел неосмотрительность жениться на дочери одного из лордов Аргайла, после чего и начались неприятности.

– Всё ясно, дорогой мой Огюст, не продолжайте… Забудьте всё, как кошмарный сон. Вы знаете о гибели высшего состава Инвернесс?

– Да, монсеньор, я имел дерзость проникнуть в лабораторию и застал там страшное зрелище…

– Как я раскаиваюсь, что не смог предотвратить гибель своих собратьев… – сокрушённо произнёс де Молэ. – Я неоднократно предупреждал отца Леопольда: подобные опыты опасны и до добра не доведут. Поверьте мне, шевалье, последствия опытов ещё дадут о себе знать. Увы, но доподлинно неизвестно, что за существо блуждает по подземельям замка.

Великий магистр тяжело вздохнул. Невольно Огюст подумал о многочисленных испытаниях, выпавших на долю его патрона – не каждый их сможет выдержать. Де Молэ сильно постарел, его белые, как лунь волосы изрядно поредели, местами обнажив кожу головы. Руки его, которые он имел привычку скрещивать на груди, напоминали узловатые ветки дерева. Глаза поблёкли, кожа на лице стала похожа на старинный пергамент. Но при всём этом он сохранил ясность ума и силу воли.

Де Молэ пристально воззрился на Огюста и тихо спросил:

– Что с ритуальной чашей ордена?

– Она в целости и сохранности, монсеньор, ибо так и не появился достойный приемник… Она здесь, в Инвернесс, хранится среди моих вещей.

Де Молэ удовлетворённо кивнул.

– Принесите её мне. Я хочу её видеть…

Огюст поднялся и откланялся, поспешив выполнить пожелание великого магистра и как можно скорее вернуть ему чашу. По пути в свою келью, он размышлял: может быть показать патрону статуэтку Бафомета? Возможно, тогда де Молэ объяснить ему: отчего чаша и статуэтка так схожи?.. И обе имеют одинаковое название – Бафомет…

Но вскоре, возвращаясь в покои великого магистра, держа чашу в руках, Огюст решил всё же умолчать о статуэтке.

Вернувшись, шевалье невольно обратил внимание на то, что монсеньор всецело поглощён чтением некоего старинного фолианта с изображением карты материков.

* * *

Работа в скриптории не клеилась, братья лишь создавали вид занятости. Даже брат Ромуальд вяло реагировал на происходящее, погружённый в свои мысли. Никто ничего не обсуждал, все хранили напряжённое молчание.

После обеда всех братьев собрали в зале одной из библиотек. Отец Климентий поведал собравшимся:

– Братья! Хочу сообщить вам решение высшего состава Инвернесс. Мы единодушно пришли к выводу, что прежние опыты будут полностью прекращены. Вход в подвал замка строго запрещён, ибо подобные посещения не безопасны для жизни, и мы не знаем, что за существо там обитает. По замку советую перемещаться по двое-трое человек, на ночь двери келий прочно запирать, в арсенале всем без исключения получить оружие и кольчуги. Мы должны быть готовыми ко всему!