Демон Монсегюра

Кровь прилила к голове, шевалье почувствовал безумную ярость, он сбросил плащ и приготовился отразить очередной удар. Рыцари бились, не переставая почти час, совершенно измотав друг друга. Тридцать тысяч человек безмолвствовали…

Шевалье почувствовал, что слабеет. Англичанин усмехнулся, Обнажив свои «лошадиные» зубы:

– Что, шотландский ублюдок, скоро твои сородичи будут петь коронах[63]?!

– Как бы ни так!

Шевалье собрал последние силы и устремился на противника, глаза вновь застелила красная пелена ярости. Не желая, чтобы Федельм пела коронах, шевалье отчаянно нападал на английского лорда, нанося удары мендритте. Англичанин посмеивался в усы с проседью, играл с шевалье, будто кошка с мышкой, легко отражая при помощи реверсе[64] все удары и, периодически пытаясь нанести страмезоне – вертикальный удар в голову.

Невольно шевалье подумал, что пришёл его смертный час. Умирать не хотелось. В голове пронеслась вихрем вся жизнь. Почему-то вспомнился замок Бланшефор и статуэтка прадеда с красными рубиновыми глазами, стоявшая на камине. Затем ритуальная чаша ордена, наполненная напитком друидов, приготовленным Федельм. Перед глазами вспыхнули огненно-красные глаза Бафомета…

Вдруг на глазах де Бохум начал слабеть. Лорд не понимал, что с ним происходит, руки не слушались, он задыхался.

Используя временное преимущество, шевалье из последних сил нанёс дюрандалем удар фойн, де Бохум слабо отразил удар. Понимая, что лорд уже не в стоянии оказать сильного сопротивления, шевалье уверенно наступал, нанося рубящие удары мандритте по его латам. Наконец де Бохум упал, задыхаясь. Шевалье отшвырнул ногой его меч, достал персемэ[65] и добил противника.

Кровь капала с персемэ на мёрзлую пожухлую траву. Шевалье обтёр его о кольчужную рукавицу, и вложил в ножны. Шотландцы разразились восторженными криками. Когда шевалье подъехал к отряду тамплиеров, граф де Безье хлопнул его по плечу, передав приказ Брюса:

– Остаёмся в резерве! На случай, если англичане сомнут шотландцев. Силы слишком не равны, противника больше почти в два раза. Вооружение у пехоты Брюса – пики да боевые топоры. Нам приказано ждать. Я не сомневался в вас, шевалье де Кавальон! Теперь вы – герой! Мак Кумалам есть чем гордиться!

Отряд Антуана де Безье в окружении рыцарей-тамплиеров, лорда Мак Кумала и его соратников наблюдали за ходом битвы с пригорка. Рядом в лощине расположился отряд лорда Мак Кумала, также находившийся в резерве.

Им с возвышенности открывался прекрасный обзор. Они видели, как Роберт Брюс приказал построить пехотинцев в квадрат «schilltrom», воины упёрлись тупыми концами пик в землю, выставив остриё наружу. К шотландцам приближалась тяжёлая английская конница. Немногочисленная шотландская конница не дрогнула, но не смогла выдержать мощного натиска англичан, ибо силы были явно не равны, с английской стороны они превосходили в шесть раз – три тысячи отлично экипированных рыцарей против пятисот. Доспехи Королевской гвардии Роберта Брюса оставляли желать лучшего.

– У конницы и пехотинцев Брюса нет ни единого шанса выжить… – мрачно заметил Мак Кумал.

Граф де Безье безмолвствовал, ибо понимал: лорд совершенно прав и вскоре начнётся кровавое побоище.

Тамплиеры и Мак Кумал видели, как английская тяжёлая кавалерия смяла шотландскую, а затем всей мощью обрушилась на «schilltrom», его построение с флангов нарушилось. Наконец, тяжёлая конница Эдуарда пробила брешь в «schilltrom» и после непродолжительного сопротивления разметала шотландскую пехоту. Началась сумятица, уцелевшие пехотинцы обратились в бегство. Лавина, закованная в железо, сминала шотландцев, и они погибали под копытами английских лощадей, которые довершали то, что не смог сделать меч и боевой топор.

Поле было усеяно убитыми и ранеными. Безье, как опытный воин, принимавший участие в сражениях на Святой земле, хладнокровно наблюдал за ходом битвы, ожидая приказа. Тамплиеры роптали.

– Ваше сиятельство, отчего вы медлите?! Мы должны прийти на помощь шотландцам, часа через два на поле останутся только англичане! – Пьер д’Омон рвался в бой.

– Мы выступим только по приказу Брюса, – спокойно ответил де Безье. – Прошу вас, умерьте пыл, займите своё место в строю, граф д’Омон, и не сейте паники. В бою главное – использовать нужный момент. А он ещё не наступил.

Ряды шотландцев редели на глазах. Наконец из-за пригорка появился отряд, состоящий из йоменов[66], подростков, маркитантов. Добровольческий отряд, вооружённый самодельным оружием, и знамёнами из простыней, ринулся в гущу сражения. Тамплиеры со своей позиции наблюдали, как погибают добровольцы.

Пьер д’Омон, не выдержав, кровавого зрелища, опустил глаза.

– Вы думаете, мне доставляет удовольствие смотреть, как гибнут люди?! – возопил де Безье.

Положение на поле боя становилось критическим, не в пользу Роберта Брюса. Наконец к Безье подъехал шотландский рыцарь, едва держась в седле:

– Король Роберт Брюс приказывает вам выступать!

Передав приказ, он упал на шею своей лошади, истекая кровью.

Настал черёд рыцарей Храма.