Демон на Явони

— Убить… — пока рано… Что ты затеяла, маленькая тварь?!.. — Ручьи слез от испуга текли непрестанно, заикающимся голосом, она что-то пропищала. Ничего не поняв, он встряхнул ее дважды, ударил по щеке ладонью и потребовал снова ответа. Естественно, его снова не последовало, тогда за дело взялся Смысловский, отвечая которому, Лиза, якобы, смогла собраться, на деле просто наконец придумала, что сказать:

— Вы взрослые придурки! Неужели не знаете, что у женщин бывает раз в месяц?… — Волков, желая только одного — побыстрее закончить начатое, снова стал избивать, пока его не остановил Роман:

— Ты что не знаешь, что у женщин бывают месячные?!.. — И уже обращаясь к пленнице:

— И что?

— А то, что у меня они уже раз были и сейчас начались снова!.. — Тут ее посетила просто гениальная мысль, наверное, просто не возможная для семилетнего ребенка, как и сами месячные:

— Вы что хотите, чтобы я вам кровью весь… этот… жертвенник забрызгала — она…, кровь…, же грязная?!.. — Оба взрослых опешили, поскольку мыслей по этому поводу не имели, да и вообще такие подробности приземляли, как бы вопрошая: «А вы вообще, чем заняты то?!». Вопрос остался без ответа, но что бы, хоть как-то прояснить его, они оставили его на волю ребенка:

— И что ты предлагаешь? Что ты хочешь сделать?

— Идиоты! Это тампоны, они предотвращают кровоток…

— Иии?

— Мне нужно одним из них воспользоваться!

— Ну и пользуйся…, кто тебе мешает…

— Я не могу это делать, когда на меня смотрят, вы что не знаете, что девушки очень стеснительны, тем более в моем возрасте…

— И что ты от нас хочешь?

— Что бы отвернулись… — Волков снова ударил ее ладонью:

— Может быть еще отпустить тебя предложишь?!

— Еще раз меня ударишь иии…

— И что?

— И я убью себя!

— Иии… что?!.. — Оба не очень поняли к чему это сказано, и как она это сделает, но немного остудили свой пыл в избиениях:

— Ладно мы отвернемся, но если что… — Они отвернулись, встав к ней спиной по обе стороны, относительно нее, Смысловский держал веревку, привязанную к ее шее. Распечатав пакетик, теперь двумя руками, она аккуратно открыла лючок бензобака, открутила пробку и бросив тампон внутрь, так же аккуратно, бесшумно закрутив пробку и закрыв маленькую дверцу.

— Ну ты долго еще?

— Если бы я делала это каждый день, а то всего один раз…, надо же надежно, что бы все получилось.

— Смотри у меня, если не получится… — Маленькое ангельское личико в нескольких кровоподтеках ехидно улыбнулось и изрекло:

— Все в лучшем виде, вам понравится…

— А мне то че?! Ладно, давай толкать… — Машина, после этого выехала на удивление легко, видимо почва под протектором подсохла, благодаря чему сцепление увеличилось.

До поворота с песчаной дороги на лесную осталось немного. «Газель» въехала в лес, лиственные деревья уступили соснам и елям. Проехав еще немного, они вырвались на место, где с одной стороны продолжались хвойные деревья, а по правую руку открылся вид на большое лесное озеро невероятной красоты.

Лиза, совершенно забыв о неприятном, мягко говоря, приключении, с ней происходящим, впитывала каждый метр окружающего за стеклами машины пространства. Ее богатое воображение уже настроило сказочных замков, заселило их сказочными же персонажами, был и ее большой дом, почти крепость, из ворот которой выезжал важный и прекрасный принц, увидевший ее пленницей в машине и уже бросившийся на помощь. Девочка настолько размечталась, что начала представлять, как он будет расправляться со злодеями, а потом они будут праздновать эту героическую победу. Обязательно будет огромный пир, где будет, конечно, бабушка, где-нибудь в отдалении, даже не за столом — ее биологические родители. Нет-нет, они не должны быть на таком празднике жизни, поскольку не заслужили, пусть смотрят издалека, зато за столом, совсем рядом, будут восседать настоящие король и королева с окружавшими их рыцарями и каждый получит по заслугам.

Обязательно после окончания банкета и бала у нее появится много-много детей, которые быстро вырастут, станут выдающимися людьми, они с принцем никогда не постареют, зато всегда будет место и время подвигам и балам… Тут она немного осеклась, вспомнив, что не любит тратит время впустую, и совсем не оставила в своих мечтах места любимым занятиям, своей любознательности, путешествиям, поделкам, писанию картин, и главное — радости жития в семье, настоящей, как у всех детей, с мамой и папой, которые бы ее любили, баловали, не отталкивали, обращали внимание на ее нужды и желания, не били…

Тут она вспомнила, что, по сути, стала сиротой, а значит, нет у нее родителей, и нет ничего и никого! Лиза испугалась, что ее никто не любит, никто не ждет, она совершенно никому не нужна, и она даже понятия не имеет, где взять хотя бы кусок хлеба, где прилечь отдохнуть, ее даже выслушать никто не захочет.