Демон на миллион

— Я отсутствовал по поручению, — настаивал он, и когда я ничего не сказала, его плечи поникли. — Что я и оставил, потому что знал, что это будет плохо.

Мой пульс участился. Как я могу смотреть сквозь это холодное безразличие на его покрытом шрамами лице? И все же он носил ожерелья в кармане на случай, если Констанс украдет одно из них у своих последователей.

— Ты мог бы остановить ее, — пробормотала я.

Пайк горько рассмеялся.

— Ты мало что знаешь о старой нежити, — сказал он уродливым голосом.

Приподняв брови, я уставилась на него.

— Ты ее боишься? — сказала я, не веря в это. Я имела в виду, что видела его в нижних залах башни. Он не боялся. Осторожничал, возможно, уважал, даже когда был разочарован тем, что она не смогла стать могущественным мастером, на которого он хотел смотреть. Но не боялся.

Пайк откинулся назад, положив локти на перила позади себя, его внимание было сосредоточено на туалетах на другом конце верхнего пруда.

— И да, и нет, — сказал он, будто никогда раньше этого не признавал.

Я сжала губы, злясь на себя за то, что даже подумала дать ему разрешение на это.

— Ты мог бы что-нибудь сделать, — настаивала я, и он посмотрел на меня так, будто я была глупой.

— Я так и сделал. Я убедил ее оставить его в живых. — Он вернулся к осмотру парка. — Я предполагал, что великая и могущественная Рейчел Морган сможет его спасти, — усмехнулся он.

Чувство вины вспыхнуло во мне, и я ненавидела то, что он это знал.

— Я… не настолько хороша, — призналась я, покраснев. — И поссорилась… — я запнулась. Почему я говорю ему это? — Эй, не говори ей, что я это сказала, хорошо? — сказала я, одарив его слабой, но честной улыбкой.

Он уставился на меня, будто не веря своим глазам, и мой румянец усилился, когда его внимание переключилось на кружево на моем горле.

— Причинять боль людям с единственной целью разозлить меня — не очень хорошая идея, — добавила я, и он почти закатил глаза, прежде чем снова переключить свое внимание на парк. — Твоя работа — защищать ее, верно? Тогда убеди ее отпустить Зака, чтобы мы могли все обсудить. Мы можем найти способ жить в Цинциннати вместе. Это должно быть между мной и ней, а не всеми, о ком мы заботимся.

— Тогда, возможно, тебе не следовало делать ее дневное помещение непригодным для проживания, — сказал он, сердитое выражение придало лица его чертам жесткость. — С единственной целью вывести ее из себя. Она думает, что если я убью тебя, заклинание будет разрушено.

— Э, это так не работает. Его будет труднее сломать, если я умру, — быстро сказала я.

— Так я ей и сказал, — произнес он, печально потирая ребра, все еще сканируя взглядом парк. Это начинало действовать мне на нервы, и я рискнула оглянуться на кажущийся пустым парк. Может быть, он думал, что стая оборотней у главных ворот приближается, чтобы затоптать его.

— Она все еще хочет твоей смерти, — добавил он, улыбаясь и поднимая чашку. — Но не с кофе.

Я ничего не могла с собой поделать и улыбнулась, когда мягкое «я же тебе говорил» Дженкса донеслось до меня. «Вот почему эти чары, Дженкс».

— Итак. — Я прислонилась спиной к перилам и слегка настроила свои мысли на лей-линию Ала. — Ты собираешься убить меня? — Мы были плечом к плечу, и, закрыв глаза, я опустила голову, и мои волосы рассыпались в открытом приглашении, обнажая шею, зная, что он не посмеет, зная, что если он это сделает, я смогу уклониться от него на драгоценные три секунды, чтобы обойти, а затем ударить его на полпути в Низины. Одна минута без магии становится моим преимуществом с помощью магии.

— Пока нет, — сказал он, и я издала тихий звук, наполовину беспечный, наполовину соблазнительный. — Нет, если я смогу убедить тебя поджать хвост и уйти. И тебе следует уйти. Они говорят о тебе на нижних уровнях ОВ, а не о ней. Сейчас она так зла, что даже если бы ты публично унизишься и попросишь у нее прощения, она убьет тебя через неделю.

— Будто я когда-нибудь так сделаю, — сказала я. Но он ничего не ответил, и я, наконец, открыла глаза. Он двигался, стоя, ссутулив плечи и сжав челюсти. Смутившись, я выпрямилась. — Извини, — сказала я, снимая кружево и засовывая его в карман. — Нечестно так нажимать на твои кнопки.

— Ты даже понятия не имеешь, где у меня кнопки, — пробормотал он, и я снова покраснела.

— Итак, просто для острастки, каковы условия Констанс? — спросила я.

Пайк посмотрел на меня, явно раздраженный. Карий оттенок вернулся, но я подумала, что важно, чтобы он знал, что я его не боюсь. Осторожничаю, да. Боюсь, нет.

— У нее нет условий, — сказал он категорически. — Она хочет твоей смерти. Это удовлетворит ее. Предлагаю тебе принять ее.

Размышляя, я отхлебнула кофе Касаясь ногой сумки, я размышляла, но мне ничего в ней не было нужно, если он пошевелится. Все, что мне было нужно, — мои кулаки, ноги, голова и лей-линия поблизости.

— Скажи, если я уйду. Она освободит Зака? Прекратит попытки подчинить эльфов?

Блуждающее внимание Пайка вернулось ко мне. Что-то отвлекало его, что-то, что не имело никакого отношения к кружевам, которые я засунула в карман, или к моей короткой белой юбке.