Демон на одну ночь

– С помощью приборов, само собой, – спокойно доложила девушка. – Мама у меня биофизик, и хоть она больше биолог, чем физик, но с техническим оборудованием дружит как никто. А брат у меня вообще возглавляет собственную фирму по изготовлению охранных магических и безмагических систем! Мама с ним консультировалась по видеосвязи, прежде чем мы к твоему папе на завтрак напросились.

– Среди Иных появились те, кто занимается наукой? – не поверил Луи, считавший, что уж среди физиков никого из родственников по видовой принадлежности никогда не встретит.

– Да, мы решили шагать в ногу со временем, – гордо подтвердила девушка. – Ну, не так чтобы все, но начало положено. Тебя как зовут?

– Луи, а тебе следует научиться убегать при появлении взрослых незнакомых Иных, – нахмурился ведьмак, вдруг почувствовавший ответственность за легкомысленную девчонку и стремление защитить её от всех негодяев мира.

– На мне заклинание связывания жизней, наложенное папой, а защищающих чар столько, что любой мало-мальски опасный выпад в мою сторону тут же приведёт к целому ряду катаклизмов, главным из которых будет явление папочки и мамочки.

– А папочка у тебя, выходит, высший демон? – удивился ведьмак, поскольку никто другой не мог наложить указанное заклинание.

– Да, но я пошла в маму – потомственную Бабу Ягу, – похвалилась ведьмочка.

Значит, у неё русские корни: Бабой Ягой тёмных ведьм именовали только в России. Почему тогда она говорит на английском, как и те, что собрались в доме отца?

Из травы вынырнул убежавший котёнок: в его зубах болталась упитанная мышка. Он опасливо подступил к Луи, прижимаясь к земле, заурчал и сложил к его ногам охотничий трофей. Облизнулся, с сожалением подпихнул поближе пожертвованную мышку, и вопросительно уставился на ведьмака: дар принят? Котёнок явно был фамильяром, но Луи никак не мог сообразить, с чего вдруг ему оказаны такие почести.

Девушка смотрела на него, склонив голову на бок, и неожиданно проницательно заметила:

– Запутался в странностях происходящего? Это нормально, моя семья вообще необычная. Странность – это мы, но к нам можно привыкнуть, честное слово.

– Странность – это другое, – автоматически опроверг ведьмак, называвший "странностью" исключительно квантовое число, определяемое кварковым составом адрона. – Зачем вы явились к моему отцу?

– Мы явились к вам, – поправили его. – Мы пришли за прощением. Видишь, Эскель уже дань притащил.

...

За пологом невидимости, выстроенным высшими демонами, доктор Хэлл хмуро зыркнул на Габриэля, вглядывающегося в лицо молодого ведьмака с усиливающейся надеждой на благополучное завершение их экспедиции.

– Надеюсь, никто не рассчитывает, что прощение этого юнца будет оплачено свободой выбора моей дочери?!

– Прощение невозможно купить и оплатить, – улыбнулась Элен, на всякий случай крепче прижимая к боку руку мужа. С его точки зрения столетний возраст ведьмака впрямь пора юности, не поспоришь. – Но у оборотня Дэна из десятого «А» определённо появился серьёзный соперник за внимание Ванессы.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­Спустя неделю

– Штатные психологи полицейского департамента уверяют, мне повезло, что старший Лазо питал к светлым не только ненависть, но и горькое чувство вины перед одной из нас, – рассказывала Аманда, искоса посматривая на верховную.

Та равнодушно передёрнула плечами, словно её это нисколько не касалось. Верховная не изменяла своей привычке не болтать о прошлом и не перетряхивать старые шкафы. Лишь благодаря Элен, случайно подслушавшей разговор верховной с её давним возлюбленным, Аманда знала, о чём она говорила с ним. «У тебя сын, жизнь и счастье которого для тебя дороже всего на свете. У меня нет детей, но судьба послала мне Аманду, которая дорога мне как родная дочь, – и ты не можешь отнять её у меня, не можешь дать ей погибнуть из-за старой, давно заплесневевшей ненависти!» – сказала верховная в той избушке в чаще европейского леса. Однако отстранённое выражение лица верховной, как обычно, не располагало к проявлениям нежности. После того, как разрушилось родовое проклятье, она стиснула Аманду в объятьях, с чувством поцеловала её в лоб и вернулась к иронично-поучающему стилю общения, словно ничего и не бывало.

В Нормандии окончательно прояснилась история с профессором Блэком. Наткнувшись в подземельях давно разрушенного замка на древнюю картину с необычным для XIII века сюжетом, он взялся искать истоки вдохновения художника. Профессор, надо отдать ему должное, был неплохим исследователем и добрался до папирусов расположенного неподалёку монастыря, построенного как раз в то время: монахи живописали гонения на ведьм и ту роль, что сыграли в них местные феодалы. Дальше Блэк прошёл по тому же пути расследования, что провели полицейские, и пришёл к тому же верному выводу, что возлюбленные аристократов Лорье погибали не от отравлений и болезней.