Демон никогда не спит

Штандартен сидел в старом кресле, вальяжно развалясь, как у себя дома. Светлые волосы коротко острижены, блеклые, бледно-голубые глаза посажены слишком близко к переносице. Подбородок скошен, отчего лицо кажется вялым и безвольным. Черное кожаное пальто расстегнуто, из-под него виднеется черный, глухо застегнутый китель, сшитый по образцу эсэсовского. За странные наряды и за любовь ко всему, что отдает мрачной эстетикой Третьего рейха, этого чокнутого и прозвали Штандартенфюрером, или проще — Штандартеном.

Он охотно откликался на прозвище, а настоящего его имени никто не знал. Впрочем, Степана его имя и не интересовало. Ему важно было одно — что Штандартен покупает их с Мишкой находки и платит, почти не торгуясь.

Обычно они сами приходили к Штандартену домой после удачных экспедиций. Жилище покупателя выглядело мрачно — на стенах нацистские плакаты, портреты Гитлера и его приближенных, по углам — флаги и вымпелы со свастикой, начищенные до блеска немецкие каски, выцветшие мундиры СС и вермахта. Другие «сувениры» хранились не на виду, а в потайной комнате, — немецкие автоматы и винтовки, пистолеты и десантные ножи, и даже тяжелый пехотный миномет. Оружия в этой комнате хватило бы, чтобы вооружить небольшую пехотную часть.

— Ну что, Степа, накопали сегодня что-нибудь? — осведомился Штандартен, когда его глаза привыкли к свету.

— Да так, по мелочи… — ответил Степан, пряча глаза. — Ничего интересного… ну ты погляди, может, что возьмешь…

Он выложил на стол содержимое мешка — флягу со свастикой, пряжку от офицерского ремня, портсигар с гравировкой «1942», эсэсовскую эмблему.

— Негусто! — Штандартен небрежно перебрал находки, взял двумя пальцами эмблему, положил в карман. — Это возьму, остальное можешь выкинуть.

В другое время Степан стал бы спорить, горячиться, убеждать покупателя, но сейчас ему было не до того. Сейчас ему хотелось только одного — чтобы гость ушел, оставив его наедине с настоящей находкой, наедине с кинжалом…

— Выкинуть так выкинуть… — проговорил он равнодушно и смел находки обратно в мешок. — Ну, если тебе больше ничего не нужно, давай прощаться. Я устал.

И это явное равнодушие стало его ошибкой.

Глаза Штандартена подозрительно загорелись, он потянул к себе мешок:

— А больше у тебя ничего нет?

— Было бы — неужто бы я не показал? — Степан изобразил удивление. — Мне деньги нужны…

— Плохой из тебя актер, Степа! — неодобрительно проговорил Штандартен. — По твоему лицу всегда видно, когда ты врешь! И вообще, Степа, где Мишка, дружок твой? Вы же с ним вместе уехали!

— Как — где? — Голос Степана предательски дрогнул. — Дома, наверное… где же еще ему быть!

— Нет, Степа, дома его нету! Я как раз перед тем, как к тебе идти, к Мишке заглянул, так Райка, жена его, сказала, что со вчерашнего дня мужа не видала… а ему ведь до дома куда ближе, чем тебе!..

— Ну что ты ко мне пристал? — набычился Степан. — Нету — значит, застрял где-нибудь по дороге! Может, дружков своих встретил, выпить зашел куда-нибудь… Мы с ним в лесу разминулись, я короткой дорогой пошел, а он длинной…

— Длинной, значит? — Штандартен пошевелился, как будто устал от неловкого положения, и на коленях у него вдруг образовался старый «вальтер». Старый, но очень надежный, отлично вычищенный и смазанный. Степан когда-то сам продал этот пистолет Штандартену.

— Почему-то, Степа, я тебе не верю! — проговорил покупатель ленивым, безразличным голосом, от которого у Степана нехорошо заныло под ложечкой. — Почему-то, Степа, я думаю, что ты мне врешь! А врать, Степа, плохо! Тебе это разве в детстве не говорили?

— Слушай, Штандартен, кончай трепаться! — Степан опасливо взглянул на пистолет. — Не хочешь ничего покупать — так я тебя не задерживаю. Говорю тебе — я устал, спать хочу! Что ты стволом размахиваешь! Не будешь же ты стрелять в квартире!

Степан старался держаться уверенно и независимо, но это давалось ему тяжело — он всегда побаивался этого странного человека с его нацистскими замашками и холодными бесцветными глазами законченного маньяка.

Штандартен достал из кармана тяжелый стальной цилиндр, накрутил его на ствол пистолета, задумчиво поглядел на Степана.

— Колись, Степа! — проговорил он тихо, уверенно. — Что еще вы с Мишкой нашли сегодня на болоте?

— Да говорят тебе — ничего! — выдохнул Степан неприязненно. — Что ты надумал? Не будешь же ты и вправду стрелять! Совсем, что ли, с катушек съехал?

— А я чувствую, что ты врешь! — Штандартен повел розовым крысиным носом, будто и вправду принюхиваясь. — Ты, значит, думаешь, что я не буду стрелять? А почему бы и нет?

Он поднял пистолет, раздался негромкий хлопок, и с жалобным звоном разлетелась на куски голубая вазочка, стоявшая на шкафу.

— Совсем сдурел?! — вскрикнул Степан, шагнув к Штандартену. — Это матери моей вазочка!

Рука его непроизвольно потянулась за пазуху, где ровным спокойным холодом давал о себе знать кинжал.