Демон ночи

Они заключили договор. Поскольку Тамлин был ночным демоном, ему нечего было делать днем среди людей. И Ванья попросила его не показываться. Ей было невмоготу день и ночь ощущать его навязчивое чувственное присутствие.

Сначала он запротестовал. В его задачу входило наблюдение за всеми в доме на Липовой аллее и у Малин, и он не мог отказаться от выполнения своих обязанностей.

– Хорошо, тогда днем крутись возле всех остальных, – сказала Ванья, одеваясь утром после их первой любовной встречи. Она чувствовала истому во всем теле, особенно в нижней части тела, она с трудом смогла одеться. – А ночью будь у меня! Я этого хочу.

Тамлин усмехнулся. К. нему снова вернулась его самоуверенность, во всяком случае, он сам так считал. Хотя время от времени он чувствовал, что начинает выходить из роли злобного демона.

Но договор с ней он заключил. Ванья была достаточно сильной, чтобы противостоять его возможным дневным преследованиям. Теперь он знал, что она таяла, как воск, в его руках. И однажды, однажды она вынуждена будет довериться ему. Тогда он полетит со скоростью ветра в обитель ночных демонов и доложит обо всем. И снова будет принят в сообщество.

Он сдержал свое обещание держаться от нее подальше в дневное время. Но как только она ложилась в постель, он являлся, неизвестно откуда, и сразу принимался штурмовать ее. Он был очень изобретательным. И она никогда не знала, что он придумает на этот раз. Он мог, к примеру, стоять на коленях возле постели, со стороны ног, и лизать ее подошвы, щиколотки, колени, бедра, постепенно налегая на нее, и язык его был намного длиннее, чем она думала, он засовывал его к ней в рот и обводил им вокруг, так что она сходила с ума от возбуждения, и, доводя ее до полного исступления, он наконец овладевал ею. Или же он стоял на полу, широко расставив ноги, а она в это время была повернута к нему спиной и упиралась головой и локтями в подушку – и он приподнимал ее сзади и овладевал ею. Но Ванью все это не смущало. Она могла стать перед ним на колени и взять в рот все то, что было возможно, играть с ним и возбуждать его, пока глаза его не начинали светиться в темноте, а тело не начинало дрожать от затаенной страсти. Они хорошо узнали друг друга в эти ночи – но только в телесном отношении. Мыслями они обменивались редко, зато часто смеялись во весь голос от эротического счастья.

Хуже всего для Ваньи было то, что вернулась Бенедикта. Она не могла скрыть от нее свой экзальтированный взгляд, свое возбуждение, окутывающее ее особой аурой.

Бенедикта внимательно посмотрела на нее.

– У тебя какие-то проблемы, Ванья? – спросила она, когда они были одни.

Вздрогнув, Ванья очнулась от своих чудесных грез.

– У меня? Нет, я никогда не была так счастлива, как теперь! Ты не представляешь себе, что значит для меня снова вернуться домой!

– Но ты кажешься такой нервной! Такой взволнованной и такой… не знаю, как это назвать. Виноватой…

– Виноватой? – сказала Ванья и покраснела. – Этого я не могу понять, ведь я не сделала ничего дурного с тех пор, как покинула бабушкин дом в Трондхейме.

Бенедикта больше ничего не сказала, но стала присматриваться к Ванье.

Ванья ничего не могла поделать с собой: она чувствовала себя в приподнятом настроении, пребывала в состоянии радостной лихорадки. Она пыталась приглушить в себе эту радость, понимая, что другие могут обратить на это внимание. Не становилось лучше и оттого, что она вынуждена была поздно вставать после бурной ночи, проведенной с Тамлином. Она заметила, что остальные стали проявлять озабоченность.

Но она не могла уже обходиться без него. Дни стали казаться ей ужасно длинными, она с нетерпением ждала наступления ночи, когда он снова должен был прийти к ней, всегда такой изобретательный, готовый на новые выходки.

Он не всегда сдерживал свое обещание не показываться среди дня. Время от времени она видела его, сидящего и слушающего разговоры других. И если они оказывались близко друг к другу, он шептал ей на ухо:

– Я найду тебя, где бы ты ни находилась, Ванья. Я иду на твой запах, как дикий зверь. У тебя удивительный запах! Запах цветов и течной самки! Меня так возбуждает твой запах, что я едва могу дождаться ночи! Давай пойдем в твою комнату!

Она предостерегающе качала головой, но случалось, они залезали в какой-нибудь большой шкаф или гардероб, она поднимала юбки, прислонясь к стене и позволяла ему обладать собой – грубо, исступленно, зверски. При этом все ее тело пылало, как раскаленная печь, и ему приходилось закрывать рукой ее рот, чтобы не слышен был ее крик во время наступления оргазма. И все это время ей приходилось играть трудную двойную роль.

Бенедикта не сводила с нее глаз.

Тамлин совершенно вычеркнул из своего сознания вопрос о ее происхождении. Он был таким же, как и она, беспомощным пленником их обоюдной страсти. При одной мысли о ней он чувствовал похотливое возбуждение. Они идеально подходили друг другу, они понимали друг друга без слов, они настолько были заняты друг другом, что Тамлин однажды с ужасом вспомнил, что не бывал в обители ночных демонов уже несколько месяцев.