Демон осени

Он издевался, и, поняв, что он не раскаивается и ничего не намерен объяснять, я всё-таки вырвалась из его рук. Вернее, он отпустил меня – парень оказался сильным, а Лера – малохольной девицей, неспособной причинить ему боль или защитить себя. Надо же – такая дылда, а толку – ноль. Не то, что я: хоть и мелкая, зато всегда умела давать сдачу. От невозможности воспользоваться своими хотя бы физическими силами, к ощущению которых я как-то привыкла, захотелось плакать. В теле этой Леры я чувствовала себя совершенно беспомощной: тощая, высокая (по моим мерках, хотя Лера была ниже Макса, а сам Макс не отличался долговязостью), с тонкими руками и отсутствием мышц. Даже целоваться было странно – с таким ростом, когда парень ненамного выше я никогда прежде не целовалась, и то, каким был этот поцелуй, особенно обижало.

– Прости, – словно прочитав мои мысли, обратился ко мне Макс и даже протянул руку, не решаясь коснуться меня.

Только сейчас я поняла, что часто прерывисто дышу и, должно быть, смотрю на него так, словно он последний подонок в этом мире. Надо заметить, я действительно таковым считала его в тот момент – я редко настолько ошибаюсь в людях, чтобы проникнуться симпатией к такому человеку, каким оказался он. А оказался он вообще двуличным, причём личины его сменялись быстро и я никак не успевала понять и предугадать, как и почему это происходит и каким образом парень с обворожительной улыбкой и добрым лицом превращается в грубого мрачного типа.

– Лера… – он опасливо огляделся по сторонам, но шедший мимо народ лишь посматривал на ссорившихся на мосту, не задерживая на них взгляды. – Прости, это был самый простой способ тебя заткнуть, чтобы не вызвать подозрений… – он посмотрел на меня одновременно виновато и осуждающе, словно желал извиниться за жёсткий поцелуй, но был недоволен тем, что именно я вынудила его поступить так.

– Зачем понадобилось меня затыкать? – удивилась я искренности его голоса и взгляда.

Парень приблизился и ответил тихо, мне на ухо, и почему-то от его тёплого дыхания по спине пробежали мурашки, хотя ничего волнительного Макс мне и не сказал.

– Вокруг много людей, а то, что ты говоришь – не стоит никому слышать, – пояснил он, отстранился и безразлично сказал: – Если не передумала идти со мной, то пойдём, а не то опоздаем.

Видимо, он считал инцидент исчерпанным. Ну, подумаешь, напугал, поцеловал и заставил ощутить себя ничтожно беспомощной. Что ему до моих переживаний! Я вздохнула, глядя, как он смотрит на меня и ждёт ответа.

– Ты всегда так целуешься? – спросила я сердито.

– Не всегда, – ответил он и почему-то честно признался: – Ты напугала и разозлила меня.

– Ты меня тоже, – буркнула я себе под нос, но он расслышал.

– Я уже извинился, – он посмотрел на мои губы, которые, судя по ощущениям, раскраснелись от прилившей к ним крови и припухли. – Но знай, я всё ещё не простил тебя…

Я извиняться не стала, хотя явно он намекал на необходимость этого. Было всё ещё обидно, хоть, судя по словам парня, он поступил так не из желания поиздеваться надо мной. Слабая надежда, что я всё же не ошиблась, и он хороший человек, снова зажглась, а так же расхотелось уходить от него.

– Слушай, Лера, хочешь оставайся – хочешь нет. Ответь мне на вопрос, и я пошёл: ты чего так разоралась-то? – его глаза смотрели на меня с любопытством.

Я была категорически не согласна с формулировкой, а точнее с одним словом – «разоралась». И вовсе я не орала, а просто была поражена и да, возможно, говорила излишне громко, но не думала же я, что он так рассердится на это.

– Олаф… – ответила я шёпотом, и Макс даже приблизил своё лицо к моему, чтобы лучше слышать: – Олаф бывал в этом мире, да ещё вешал замочек с какой-то Валерией… Значит, она в него влюблялась, но… но почему он остался демоном? Даже не знаю, что и думать… – из моих обрывочных фраз парень мало, что понял, но решил успокоить меня по мере сил:

– Слушай, Лерка! Олаф – имя, конечно, редкое, но наверняка есть ещё один парень с таким именем… или он мог встречаться с тобой, а потом бросить, и теперь ты напридумывала себе, что он злодей и демон, – дипломатично предположил Макс, глядя на меня, как врач на пациента в дурдоме, причём на пациента, которому желает добра и свободы.

Но об Олафе я решила подумать потом. Кто его знает, может, и он влюблялся во влюблённую в него девушку, но только как он попал в этот мир? Может, случайно, влюбился здесь и изменился – перестал с тех пор жечь города и убивать, и просто принялся искать девушку, похожую на его Валерию, в нашем мире? Может же такое быть! Мой девичий мозг принялся искать причины, почему на замке могло оказаться имя того, от кого я пряталась в Лерином теле, только ответ не находился, зато очень скоро сформировался вопрос:

– То есть, имена у вас не уникальные? – поразилась я.

– Да, верно, не уникальные, – хмыкнул парень, который почему-то задумчиво глядел на грязную воду и, казалось, уже и позабыл, что спешил куда-то.