Демон осени

– Я опять что-то не так делаю? – спросила я удивлённо, и удивление моё не было поддельным.

Что на этот раз? Ем я точно так же, как и он. Странную двузубую вилку так же держу, вроде бы придраться не к чему. Пища, конечно, не ахти, но вполне себе съедобная, и чего этого уставшего от меня парня снова не устраивает, в этот раз для меня было совершенно неясно.

– Лера, обычно ты ешь левой рукой, – сообщил он.

– То есть, держу вилку в левой руке? – переспросила я во избежание недоразумений.

– Да, – подтвердил он. – Именно так.

– Нет, – покачала я головой. – Лера не была левшой, иначе я бы почувствовала эту особенность тела… – я не была в этом абсолютно уверена, но так мне казалось.

– Лера, – Макс отложил вилку и посмотрел на меня в упор. – Ты не левша. Просто ты некоторые действия намеренно делаешь левой рукой, понимаешь?

– Не совсем, – призналась я.

– Ты просто хотела прокачать… развивать оба полушария головного мозга, – просветил парень. – Услышала какую-то научную чушь про то, что это хорошо и что левшам не грозит остаться без речи при инсульте… или что-то в этом роде…

Кажется, подобная нестыковка впечатлила его, и я попыталась ещё раз объяснить парню, что вообще происходит:

– Макс… Когда ты уже поймёшь, что Леры с её неиспорченным пивом организмом и развитым мозгом больше нет. Есть я, и, поверь, я не зациклена на чём-либо… Не смотри на меня так и дай спокойно поесть.

Он смотрел на меня в упор, но, кажется, теперь ни на что не сердился. Это подтвердили и следующие его слова:

– Да, извини, – опомнился Макс. – Ешь, конечно… Я просто привык голодать по полдня, и как-то не подумал о тебе… Макароны эти… – он вздохнул, кивнув на содержимое тарелки, но не стал развивать дальше свою мысль.

– Ничего, – улыбнулась я в ответ, радуясь, что, наконец, лицо моего собеседника излучает участие, а голос звучит заботливо. – Я могу не есть сутки, не испытывая чувства голода, а мои сутки равны четырём вашим, так что не беспокойся, – я подцепила макаронину на вилку и подняла на уровень глаз. – Просто хотелось отведать вашей пищи…

– В таком случае, ты ошиблась, поскольку это пища… – он посмотрел на содержимое тарелки пренебрежительно. – Это пища нищебродов и студентов. Она призвана не дать подохнуть с голоду, и… не думаю, что ты часто такое ела… до сегодняшнего дня… И не думаю, что это то, что стоило бы пробовать, если бы действительно была иномирянкой.

Он сказал это просто так, чтобы подколоть или же вообще безо всякой задней мысли. По крайней мере, он точно не вкладывал в свои слова тот смысл, который уловила я: если я хочу отведать их пищи, то следует прекратить жевать то, что принёс Макс и раздобыть что-то получше.

– Купишь мне нормальной еды? – просто спросила я, пытаясь поймать взгляд своего собеседника.

Поймать удалось быстро, поскольку он посмотрел на меня сам и усмехнулся, ответив:

– Ага, сейчас, шнурки только поглажу и денег подзаработаю. И сразу куплю.

Ну вот, опять я что-то сморозила, и это что-то не понравилось Максу. Наверно, ему казалось, что я специально так веду себя, стараясь лишний раз напоминать о том, что с деньгами туго. Я припомнила, как мы сидели в баре, и никто не пил ничего дороже или крепче пива, никто не заказывал закусок, хотя заведение явно было из дешёвых. Укол совести не заставил себя долго ждать. Сопоставить факты оказалось просто, чтобы определить, что Лера явно была из обеспеченной семьи, но, видимо, не очень хвалилась этим, раз приятелей у неё было много.

Захотелось хоть как-то загладить свою вину, и потому я нерешительно предложила глядящему в окно парню:

– Слушай, Макс, я, когда мы сидели в баре, видела в сумке монеты…И бумажки, как у Артёма… Глянешь?

– Лера, я могу тебе и так сказать: у тебя всегда с собой деньги, причём достаточно много. На случай, если тебе приглянутся туфли в витрине или какая-нибудь безделушка, – голос его полностью отражал отношение к этому.

– Лера транжира? – переспросила я.

– Понятия не имею, я с тобой мало общался, – безразлично пожал он плечами.

– Почему? – наивные вопросы всегда отлично удавались мне в моём мире и чертовски шли к моему истинному облику, и, видимо, к Лериному тоже, поскольку несмотря на то, что вопрос был глупым, парень не стал его игнорировать.

– Ты… – он почесал подбородок, задумавшись. – Мы просто вместе учимся, даже не в одной группе, если ты заметила, и иногда играем в покер в баре с общими друзьями. Этого мало, чтобы я мог рассказать тебе о тебе.

– Значит, у нас есть деньги? – спросила я, желая вычленить из всего, сказанного парнем, основную суть.

– У тебя есть деньги, – поправил Макс, явно желая подчеркнуть, что никаких «мы» не существует, равно как и «наших» денег.

– Хорошо, Макс, в таком случае: у меня есть деньги, и я прошу тебя составить мне компанию, поскольку сама я ничего в твоём мире не знаю. Ужин за мой счёт… в знак благодарности за то, что возишься со мной! Как тебе идея? – я постаралась состроить ему глазки, однако как это у меня получилось, было сложно судить: когда находишься не в своём теле, очень трудно определять, что смотрится выигрышно, а что нет.