Демон отверженный

Не помню, как я шла через дом. Помню, как вырвалась на тротуар, потому что вздрогнула, когда за мной захлопнулась сетчатая дверь. Кизли сидел на ступнях, держа на ладони трех пикси. Они взлетели на грохот двери, и он обернулся ко мне.

— Вы все выяснили, дамы? — спросил он, но потом глаза у него стали большие, когда я протопала мимо него, а над округой пронесся отчаянный крик из глубины двора. Следом раздался глухой удар, и пикси взвыли от резкой перемены давления. Кери зашлась в припадке злости.

— Поздравляю, Джи! — я резко остановилась у крыльца внизу. — Была бы рада как следует познакомиться с твоим мужем, но я вряд ли здесь желанный гость. — Я повернулась к Кизли: — Если я нужна, ты знаешь, где меня найти.

И не сказав больше ни слова, я ушла.

Пульс у меня колотился, дыхание вырывалось коротко и хрипло. Я сама почувствовала, какое у меня неприятное лицо, когда меня догнал Дженкс, летя на уровне глаз.

— Рейч, что там стряслось? Как там Кери?

— А-атлично, — буркнула я, дергая засов калитки и ломая ноготь. — Она всегда отлично. И работает на Ала.

— Она его вызывает из заточения? — пискнул Дженкс.

— Нет, делает для него проклятия маскировки, а он взамен снимает с ее души копоть.

Я зашагала через улицу. Дженкс молчал, и я посмотрела вверх. Он скривил страдальческую гримасу.

— Ты в этом не видишь ничего плохого? — спросила я недоверчиво.

— Ну… — начал он.

Я не могла поверить своим ушам.

— Вот так это начинается, Дженкс, — сказала я, вспомнив службу оперативником в ОВ, когда приходилось брать ведьм и колдунов, сбившихся с пути. — Потом — одно черное проклятие, которое он тебе обещает использовать для доброго дела, и столько сулит взамен, что устоять невозможно. Потом еще одно, еще одно, и вот ты уже у него по сути фамилиар. Ладно, если она снова хочет бросить свою жизнь демону под хвост, это не мои проблемы.

Дженкс молча летел рядом. Потом сказал:

— Кери знает, что делает.

Я ощутила под ногами широкие потертые ступени нашей церкви — и остановилась. Влетать в таком виде, потеряв самообладание — значит искать беды. Мой накал эмоций вызвал бы у Айви приступ жажды крови, а этого лучше не делать.

Я обернулась, посмотрела на дом Кизли через улицу. Дуб обволокло красным, как пламенем. Соседи высыпали из домов поглазеть на фантомный огонь, возникший от буйства Кери, но я знала, что дереву она вреда не причинит.

— Надеюсь на это, Дженкс. Очень надеюсь.

Глава девятая

— Тихо! — громким шепотом сказал кто-то из Дженксовых детишек. — Вы ее пугаете!

Раздался хор опровержений, я и улыбнулась озабоченной девочке-пикси, стоящей у меня на колене. Она работала крыльями, поддерживая равновесие, платье из светло-зеленого шелка развевалось вокруг ее ног. Сама я сидела по-турецки на полу возле дивана в святилище, облепленная пиксенятами. Цветная ткань развевалась в вихриках, поднимаемых стрекозиными крылышками, от пыльцы я светилась в поздних сумерках. Рекс сидела под роялем Айви, и вид у нее был совсем не испуганный. Хищный у нее был вид.

Рыжая кошечка припала к полу возле полированной ножки, подергивая хвостом, прижав уши, глаза ее почернели. Классическая поза перед прыжком. Маталина сдала позиции, признав, что даже самый маленький их ребенок легко уворачивается от прыжка кошки, а когда Дженкс напомнил, что пребывание Рекс в доме не даст ребятишкам разлениться на постах, место внутри ей было гарантировано.

Сейчас проверялась на практике такая теория: если пиксенята, которых Рекс любит, сумеют ее подманить, пока они со мной, кошка может и ко мне начать хорошо относиться. Теория убедительная, но почему-то она не оправдывалась. Рекс меня невзлюбила еще с тех пор, как я с помощью демонского проклятия превратилась в волчицу. В свой обычный вид я вернулась с безупречной кожей и без пломб в зубах, но я бы предпочла лучше иметь веснушки, чем демонскую сажу, доставшуюся мне вместе с нежданным косметическим эффектом. И Рекс бы не возражала, чтобы я ее трогала. А так, наверное, она все время ждет, что я опять стану волчицей.

— Не выходит, — сказала я, обернувшись к Дженксу и Маталине, которые сидели на моем столе под жаркой лампой и наблюдали, как разворачивается драма. Солнце зашло, и я удивлялась, что Дженкс не выгнал всех наружу, в пень, но, быть может, сегодня просто слишком холодно. Либо так, либо он не хотел выгонять детей наружу, когда там притаилась горгулья. Не знаю, с чего он так взволновался — эта тварь всего фут ростом. Я бы даже сказала, что она очень мило смотрится там, на карнизе, и если я выйду на улицу, попробую сманить ее вниз. Наверняка она уже проснулась.

— Я тебе говорил, что не выйдет, — проворчал недовольно Дженкс. — Ты бы лучше потратила это время с толком: поднялась на колокольню и побеседовала с тем булыжником.

Потратила время с толком?Значит, дело и правда в горгулье.

— Я не собираюсь высовываться из окна колокольни и орать этому типу, — буркнула я сквозь визг пиксенят. — Поговорю с ним, когда он спустится. А ты просто злишься, что не можешь его заставить уйти.