Демон отверженный

Осматривая темные поляны, я последовала за Трентом на его личную подземную парковку; прищурилась от электрического света. Быстрым шагом к нам подошел крупный мужчина в деловом костюме — судя по его виду, он знал, кто мы, но обязан был все равно проверить. При нем был пистолет и очки — чем хотите ручаюсь, способные видеть сквозь чары маскировки. Я опустила окно, чтобы с ним говорить, но Трент уже поставил машину, вышел и обратился к нему сам.

— Добрый вечер, Юстас, — сказал он, перекрывая шум наших машин, и голос у него был очень усталым, чего я раньше у него не слышала. — Миз Морган пожелала приехать на своей машине. Вы не могли бы найти для нее место, если не трудно? Нам нужно как можно скорее попасть на закрытые для публики этажи.

Здоровяк-охранник кивнул:

— Конечно, мистер Каламак. Сейчас позову водителя для машины миз Морган.

Скрипнув каблуками по гравию, он обернулся ко мне — при свете моих фар на его лице явно читалась тревога.

— Миз Морган сперва отвезет меня к входу через кухню, а вы пока поставьте мою машину.

— Так точно, сэр, — ответил Юстас, положив руку на открытую дверцу. — Охрана убрала оттуда всех, кого только можно было, но пройти все равно трудно — разве что вы согласитесь на пару крепких ребят в качестве эскорта.

— Не надо, — быстро ответил Трент, и мне показалось, что голос у него недовольный.

Юстас кивнул, а Трент на прощание тронул его за плечо — что меня удивило. Охранник быстро и уверенно сел в машину и уехал. Трент медленно подошел, опустив глаза. Я убрала сумку на заднее сиденье, и мне стало слегка неуютно, когда он неловко и устало сел, наполнив машину лесным запахом одеколона и шампуня.

— Сюда, — сказал он, думая о чем-то другом, и я включила передачу, дернув машину.

Покраснев от такой оплошности, я отпустила сцепление, и мы поехали. Пальцы дергались, и я думала, отчего мне не все равно, что он честно проявляет свои чувства со всеми, кроме меня. Никогда не видела я от него истинной теплоты, глубины чувств… да, но вряд ли Юстас его сажал в тюрьму.

— Влево сверните, — напомнил он. — Там дорожка к заднему входу.

— Помню, — ответила я и увидела, что двое уже ждут нас возле входа.

Трент посмотрел на часы:

— Проще всего пройти внутрь через кухню и бар. Если я задержусь, поднимайтесь на верхний этаж. Туда никого не пропускают, так что никого там не должно быть. Вас ждут и пропустят.

— О'кей, — ответила я, чувствуя, что ладони у меня потеют.

Не нравилось мне это все, ну совсем не нравилось. А вдруг как Ал начнет громить бар? Вдруг появится посреди самых именитых граждан и самых бедных сирот Цинциннати? Меня же тогда линчуют.

— Я буду очень благодарен, если вы меня подождете в холле наверху перед тем, как идти к Квену, — говорил он, пока я подъезжала к тем двоим и ставила рычаг на парковку.

— Разумеется, — ответила я, чувствуя себя очень не в своей тарелке. — Как он там?

— Безнадежно.

Вот тут эмоции были, вполне истинные. Страх, злость, недовольство… и сознание, что виновата я.

На машину упала тень. Ожидавший нас мужчина постучал пальцами по стеклу — и я вздрогнула, стала нащупывать кнопку разблокировки дверей. Как только блокировка была снята, дверцу Трента открыл второй — его костюм и галстук безошибочно определяли в нем охранника.

В большом подземном гараже едва слышно отдавались ритмы игравшей музыки. Темнота пахла сырым бетоном и автомобильным выхлопом. Мою дверцу тоже открыли, лодыжки стал холодить задувший сквозняк. Я поглядела в стоическую физиономию охранника, вдруг насторожившись: складывалась ситуация, которую я не контролирую, а это порождало совершенно новое чувство уязвимости.

Вот черт.

— Спасибо, — сказала я, отстегивая ремень и выходя.

Прихватив с заднего сиденья сумку, я отошла с дороги третьего служителя, поменьше первых двух, который вышел из кухни и устроился на моем сиденье. С легкостью, свидетельствовавшей, что мою машину он не разобьет, он отъехал, оставив между мной и Трентом только воздух. Трент как раз говорил со вторым охранником.

И опять я увидела его в момент незащищенности. Он явно заботился о своем работнике, и такой глубины эмоций я у него еще не видела. Это было душевное страдание, и глубокое.

Они пожали друг другу руки, и охранник почтительно шагнул назад. Трент осторожно подтолкнул меня в спину, показывая направление, и поспешил внутрь. Охрана осталась снаружи.

Я шла впереди. Короткий проход открылся в людную освещенную кухню, откуда тянуло ароматным паром и слышались голоса с разными экзотическими акцентами. Музыка стала слышнее, и я сбилась с шага, услышав, что это поет Таката.

Таката здесь? — подумала я, с удовольствием вспомнив автобус музыкантов, но тут же это удовольствие пригасила. Я приехала к Квену, а не на концерт любимой группы.

На кухне очень быстро заметили присутствие Трента, и все смотрели на него с таким пониманием, что я даже разозлилась: почему это они за него так переживают? Эту злость я тоже подавила.

Нас никто не останавливал, и только уже на втором этаже в шикарном баре я заметила первого гостя.