Демон Пенрика (ЛП)

Пен вспомнил развалины вдоль дороги и подумал, что расширение городских земель происходило по большей части благодаря силе оружия, а не торговой хитрости. Однако, подумал он, сначала появляется богатство, позволяющее купить армию. Мартенсбридж был свободным королевским городом, что делало его неподвластным никаким лордам, кроме самого Священного Короля Вилда. Он с трудом балансировал между своим далёким господином и разнообразными условиями договоров с близлежащими городами. У Пена сложились впечатление, что Мартенсбридж чувствовал себя куда более свободным, чем королевским, и вспомнил шуточную молитву, произнесённую за обедом одним аколитом: Пятеро Богов да благословят и хранят Священного Короля — подальше от нас!

— А что принцесса-архижрица? — спросил Пен. — Я никогда не видел принцессу. Или архижрицу. Надеюсь, у меня будет возможность её увидеть до того, как я вернусь домой. Она очень красивая?

Кли рассмеялся:

— Ей пятьдесят.

Пен полагал, что принцессы в сказках всегда юны и прекрасны потому, что вырастая они становятся королевами. Титул принцессы-архижрицы был более политическим и не был связан с её брачным состоянием.

— Думаю, даже настоящие принцессы могут заниматься каким-нибудь делом, — заметил Пен.

Кли пожал плечами.

— Архижречество в Мартенсбридже уже сотни лет служит свалкой для тех королевских особ, которым нет места в столице. Этой следует отдать должное, она весьма проницательна. Кроме управления храмовыми землями, она поощряла тут изготовление шёлка, которое принесло ей ещё больше денег, что позволило ей купить ещё больше земли. Никто не знает, что случится, когда город и принцесса съедят всё вокруг и начнут пожирать друг друга.

Сделав это расплывчатое замечание, Кли задул свечу и отвернулся. Веки Пена отяжелели от усталости и он даже не пытался поговорить с Дездемоной.

Следующие два дня Пен просидел в библиотеке, читая и спускаясь вниз, только чтобы поесть, застенчиво улыбаясь людям, которые казались слишком занятыми, чтоб разговаривать с ним. За исключением Кли, который иногда отрывался от своей работы писца. Закрытый шкаф казался соринкой в углу глаза.

Пен считал, что даже библиотекарю иногда надо посещать уборную, но эта никогда не покидала комнату, если в ней не было кого-нибудь ещё: копировщика или двоих, читающих и делающих заметки дедикатов или аколитов. Никому кроме старших жрецов, которых кроме Тигнея в здании было трое, не разрешалось выносить ценные книги из библиотеки, но даже они получали в придачу к томам суровые взгляды и наставления.

Пен дочитал очаровательную цедонийскую хронику и начал следующую — на дартакане. Он обнаружил, что каким-то образом стал более бегло читать на этом языке: ему не приходилось останавливаться и размышлять над предложениями, он, похоже, понимал куда больше слов, чем выучил в Гривелльской школе. В тонкой хронике на удобном вилдийском он прочитал историю Мартенсбриджа. Как убедительно утверждал текст, болотная деревушка, расположенная близ места, где из длинного озера вытекает река, получила своё имя, когда былой лорд из рода Мартенсденов построил тут первый каменный мост. Улучшение дорог повлекло за собой рост богатства. Как-то несправедливо, подумал Пен, что потом род Мартенсденов потерял контроль над растущим городом, когда его сюзерены погибли вся эта огромная территория попала под управление принцев Вилда. Город вскоре то ли купил, то ли добился силой или взятками первого королевского указа о своих привилегиях (тут хроника была неясной, но, похоже, явно присутствовала передача денег подходящим лордам с голодными армиями), потом спрятался под плащом принцессы-архижрицы и с тех пор не давал ему соскальзывать. С севера, из Адрии и Саона, через высокие перевалы пришли мастера работы со стеклом и шёлком, кузнецы и ювелиры из Карпагамо, пришли и поселились в новом свободном городе. Сюда приходили караваны даже из сильно уменьшившегося ныне наследника цедонийской Империи. Пен задумался, не удастся ли ему встретить таких путешественников где-нибудь на рынке или в торговых домах, чтобы проверить свой новый язык.