Демон плюс

– Я свечку при этом не держал, – туманно заметил Калашников. – Посему не знаю, вычислил или нет. Налицо лишь тот факт, что все мертвые апостолы неожиданно оказались живыми. Просто так подобные вещи не случаются. Наверное Кудеснику надоел весь этот доморощенный триллер с мистическими исчезновениями, и он решил вернуть народ обратно.

– Ух… ну как же я люблю «хэппи-энды»… – обрадовался Малинин. – Но есть одна ложка дегтя, которая портит бочку водки… то есть… ну неважно. Повелитель, я чувствую себя некомфортно. Почему это не мы с вами, а Кудесник самолично убийцу прищучил? Для нашего дуэта такое выглядит нехарактерно: и преступление не распутали, и киллера не словили. Полное ощущение пустоты и профессиональной непригодности, я вам так скажу.

– Я попросил бы тебя не обобщать, братец, – строго возразил Калашников. – Здесь особый, и, можно сказать, совершенно уникальный случай, не вписывающийся ни в какие рамки. Ты сам подумай: разве мы с тобой сможем составить конкуренцию Кудеснику в какой-нибудь области? Например, раскрыть покушение на его убийство и провести такое детективное расследование, чтобы Кудесник ни о чем не догадывался? Исключено. Давай рассудим трезво – любой заговор конкретно против Кудесника обречен на поражение. Правда, не знаю – сможет ли он вернуть Страстную неделю на круги своя? Каиафа сдох, Пилат на него внимания не обращает. А ведь именно сегодня должно было состояться распятие, обеспечившее впоследствии важные вещи: крещение Руси, крестовые походы – и, разумеется, повод выпить под кулич с глазурью на Пасху.

– В гробу я видел всю хронологию событий, – взвился Малинин. – Ваша лапша мне оба уха оттянула, повелитель. Ах, следует вмешаться, ах, страшный убийца из будущего, ах, надо Кудеснику помочь! Допомогались. Задание Шефа не выполнили, киллера не поймали, но по роже – огребли.

– Извини, братец, – сказал Калашников, смущенно позвякивая цепями. – Иногда главное – не победа, а участие, как на Евро-2008. Наша сборная по футболу первое место не заняла, но мы же туда поехали! Может, без нас Кудеснику пришлось совсем бы плохо – откуда ты знаешь? Да и какой полицейский чиновник откажется идти по следу киллера из будущего, прибывшего для убийства Кудесника? Такое ведь не каждый день увидишь. Не спорю, есть причина для расстройства – да, набили морду, заковали в цепи. Но потерпи пару минут. Сейчас нас оправдают, мы вернемся в грот, побеседуем с Кудесником. Не терпится узнать, как он поймал киллера. Ну, а потом сбегаем, скомпрометируем Шефа – и дело в шляпе!

Малинин угрюмо отвернулся – хамить начальству ему не хотелось.

Прокуратор кашлянул в кулак, призывая к тишине.

Шум на площади моментально умолк

– Поскольку двадцать свидетелей из центурии Эмилиана не смогли представить суду и обществу трупы жееееертв, – пропел Пилат, мелко хлопая ресницами. – То против обвиняемых нет никаких улик, кроме их шокирующей сексуальности. Именем цезаря я постановляю: освободить этих ласковых симпампулечек и выплатить им компенсацию за побои.

…Малинин с Калашниковым обнялись – к напарникам подошел кузнец, ловко вытащивший штифты из кандалов, цепи со звоном рухнули на блестящую поверхность лестницы. Толпа на площади забурлила.

– Что это такое вообще? – раздраженно взвизгнула торговка апельсинами, обращаясь к своей подруге. – Я, честная женщина, плачу налоги, и пришла в конце недели нормально организовать свой досуг – посмотреть на качественную казнь. Имею я право культурно провести время? Среднее распятие занимает три-четыре часа. И чего ж мне теперь делать прикажете?

– Совсем власть о простом человеке не заботится, – поддержала ее расфуфыренная подруга, отряхивая подол короткого одеяния. – Третью неделю в этой дыре ни одной приличной премьеры – ни распятия, ни колесования, ни повешения. Со скуки сдохнуть можно, в люди новую тунику показать не

– 

выйдешь. Хоть бы уж паршивое битье батогами в выходной день назначили. Я тут, милочка, с неделю назад ездила в Галилею на побивание камнями блудницы, так плевалась потом: и блудница тощая, и камни мелкие, и палач – нетрудоспособный инвалид. Моя мать говорит – вот при императоре Октавиане были казни так казни, красота и сплошное загляденье. Посмотришь колесование, потом прямо ручки себе расцелуешь.

– Собрали народ, ни свет, ни заря, – вклинилась в беседу жена горшечника. – Мы принарядились, пришли, взяли с собой детей – публичная казнь, это ведь такое знаменательное событие. О, боги, какой жестокий обман! И кто нам вернет деньги за гнилые овощи, которыми мы закидывали осужденных? Мелочь, конечно, но почему мы должны оплачивать их из своего кармана?

Пилат звучно причмокнул.

– Я понимаю, что лишил вас изумительного зрелища, о добропорядочные граждане, – вкрадчиво сказал он, поправляя напомаженные волосы. – Но напрасно вы извергаете хулу на своего прокуратора. В качестве компенсации я приказал доставить сюда качественного разбойника, трусливого убийцу и просто настоящего морального урода. Перед вами – преступник Варавва!