Демон против люфтваффе

8 сентября перед рассветом я вылетел в одиночный разведывательный рейд, нарушая воздушное пространство суверенной пока Польши. Должен был разнюхать обстановку вокруг Гродно, но проложил курс южнее и намного западнее, на Торунь. Можно сказать, на передний край, куда дотянул на последних каплях топлива.

И так, я сбежал из ВВС РККА, угнав боевой самолёт. Строго говоря, мы оба приняли это решение. Но незачем себя обманывать. Ваня не в состоянии противиться моей воле. Замечательно, что он первым предложил лететь в Польшу, тем самым сохранил дружественный микроклимат под нашей лобной костью. Не могу точно сказать, провоцировал ли я его нарочно размышлениями вслух плюнуть на миссию и провалиться в преисподнюю или в самом деле настолько отчаялся. Уверен, что поскулил бы и сам продолжил борьбу, отправив душу комсомольца в загробный мир либо заставив его сжаться в комок и не возбухать годами. В общем – что ни делается, всё к лучшему.

Я ожидал что угодно – ареста местной госбезопасностью, не помню, как она называется у поляков, конфискации самолёта, выдачи в СССР. Вышло по другому.

Истребитель непривычной модели не вызвал огня ПВО. Причина выяснилась, когда зарулил к стоянке, где под маскировочной сеткой ровным рядком выстроились… три "Чайки"! Несмотря на последовательное нагнетание ненависти к полякам, красные командиры не удосужились спустить в авиационные полки силуэты польских самолётов. Поэтому моноплан PZL-11c я бы в воздухе принял издалека за И-15 – уж очень изгиб крыла похож. Наверно, оттого мой И-153 не взбудоражил местных.

К сожалению, гораздо больше таких же PZL валяется безо всякой маскировки – явно повреждённые при посадке или во время бомбёжки. Кроме истребителей, видны одномоторные бомбардировщики и двухмоторные, отдалённо похожие на наш СБ. И они тоже – в руинах…

Поляки встретили меня как родного. Все взаимные обиды, панская спесь по отношению к восточному быдлу, воспоминания о бестолковых конниках Тухачевского у Варшавы – начисто забыты. Красная Армия вступилась за Польшу! Германцам – каюк!

– Поручик Скальский, – представился молодой авиатор в лётном снаряжении. – Витам пана пилота в четвёртом истребительном полку. Когда можно ждать остатних?

– Капитан Анджей Ковальский, 39 истребительный авиационный полк ВВС РККА. Пшепрашам, пан поручик. Я – один, и больше никакой помоци из Союза не будет. Как, быть может, и от Англии.

– Цо пан мувит? – послышались возмущённые голоса. Войско польское, в принципе не способное победить в одиночку Вермахт и Люфтваффе, имеет одну лишь задачу – задержать агрессора как можно дольше и выстоять до помощи союзников. Самолётов и лётчиков мало, основная часть потеряна в первые дни блицкрига. А я только что сказал – на подмогу надежды нет.

Наземные бойцы, техники и аэродромное обслуживание в смешных шапках "рогатывках" с вышитым белым орлом, тревожно залопотали. Не желая превращать обсуждение неприятной новости в митинг, офицер увлёк меня к зданию, где явно расположилось что-то командное – начальство части или управление полётами.

– Вы – поляк, офицер Армии Червоной?

– Так. Родители из Познани, увезли меня в конце 1913 года, я был ребёнком. Потом началась война, остались в России, – я немного прибавил возраста к биографии Бутакова. – Но и там мувили по-польску, не сгубили корней. Тераз любая газета в Союзе пишет о страшных польских злодиях, а о нацистах – як о наилепших пшиятелях. Я одважил лететь в Торунь до битвы з немцами.

Не говорил по-польски с той самой поездки через Варшаву в Париж, поэтому моя речь похожа на дурно приготовленный винегрет. Но Скальский прекрасно понял гремучую смесь польских, белорусских и русских слов. Скоро у меня в голове перещёлкнуло какое-то реле. Теперь способен общаться с аборигенами, не слишком позорясь.

К чести поручика, он, летавший над северным фронтом, прекрасно понимал обречённость и не строил иллюзий. Спросил меня о боевом опыте и присвистнул, увидев газетную вырезку с бурыми пятнышками.

Старшим на аэродроме числился капитан Матецкий. Увидев седую голову пожилого ляха, беспокойно заворочался Иван. Молодёжь на лётном поле никак не имеет отношения к последней войне, но ветеран армии Пилсудского – точно современник белопольских бесчинств, любимой темы политработников.

"Уймись. Разве всё, услышанное тобой на политинформациях о Европе совпало с увиденным? Большая часть на поверку оказалась враньём. Так же и двадцатом году – обе стороны были хороши".

Матецкий и Скальский рассказали о положении в Торуни. Весьма тяжёлом, если честно признаться. В исправности пребывают лишь три истребителя и два разведчика из авиаотряда со смешным названием "Пизцза". Основная матчасть потеряна во время бомбёжек и первых вылетов. Поручик уничтожил четыре немецких самолёта: бомбардировщики, а также старые знакомые по Испании "Хейнкели-51", использующиеся в Люфтваффе как штурмовики. Против "Мессершмиттов" польские PZL-11c бессильны.