Демон против люфтваффе

Недели две я исполнял обязанности лидера крыла, потом Парк отправил меня к Даудингу, предположительно – на утверждение в должности. Но судьба приготовила очередной сюрприз.

– Странная штука – война, – проскрипел командующий, позволив мне присесть. – Гибель или пленение наших товарищей дают наилучшую возможность для продвижения по службе. И не пытайтесь возражать, молодой человек. Вы горячи, неопытны, несмотря на блестящий послужной список. Кстати, о нём. Сколько раз вы уходили в отпуск, выполнив тридцать боевых вылетов? За это необходимо отдать под трибунал и вас, и ваше непосредственное начальство, которое только пленом и спаслось! Залетались до изнеможения, что вы, что Даглас. Оттого ошибки. Поэтому я отказываю в назначении на должность лидера крыла. Вам ясно?

– Да, сэр!

И что, полгода цветочки выращивать?

"Или сбежать домой, в Советский Союз".

Но вице-маршал обдумал и дальнейшие шаги.

– Я смогу вам помочь только переводом на должность, где боевые вылеты невозможны по определению. Молчать! Потом вернётесь на "Спитфайр". Сдавайте самолёт и эскадрилью.

Заодно пролетаю мимо рандеву с Галландом, назначенное через три дня над Па-де-Калле. Такой был шанс оборвать его вторую жизнь!

Не уточнив сроки этого "потом", Парк назначил меня на штабную работу, связанную с получением долгожданной американской помощи. Предстоит вооружение нескольких эскадрилий КВВС истребителями Bell Р-39, новейшими и, как утверждают заокеанские друзья, оч-чень перспективными. Английские лётчики, пересевшие на Р-39 со "Спитфайров", раскритиковали этот самолёт. Значит, надо проверить – действительно он так плох, или просто нужно уметь летать. В качестве подслащения пилюли вице-маршал представил новоприобретённого штабиста к подполковничьему званию винд-коммандера.

По здравому размышлению я понял, что он прав, подготовив наилучший выход.

У Мардж сложилось другое мнение.

– Тебя переводят… Понимаю, война, это рано или поздно должно было случиться. И всё равно не ожидала. А иначе – никак?

– Приказ подписан. Осталось сдать дела.

Она заплакала, тихо, беззвучно, не пытаясь остановить или хотя бы вытереть два ручейка. Мы сидели на кушетке в её общежитии, прекрасно понимая, скорее всего – следующая ночь последняя. Маленькая комната с забавными тарелками на стенах, журнальными вырезками с видами старого Лондона, вышитым ковриком и прочими мелкими деталями уюта, легко увозимыми при переводе на следующее место службы, часто принимала меня. Здесь прошли лучшие часы на юге Англии. Я честно отработал их, защищая империю и отдельно взятую подданную короля. Поэтому не хочу терять Мардж или оставлять её даже на время.

– А я могу перевестись ближе к тебе?

Такие послабления возможны исключительно для официальных жён. Форсировать процесс? И на следующий день не вернуться из вылета. Нет! Англия становится если не домом и Родиной, то постоянным пристанищем, но жениться до конца войны – исключено. Не хочу для Мардж судьбы Тельмы Бадер. Та хоть знает, что муж в плену и жив. Я сколько раз был сбит – в Испании и над Лондоном, где остался жив лишь благодаря дьявольской регенерации и ангельскому везению, и это не будет повторяться бесконечно. Душа бессмертна, в отличие от ваняткиного тела, которое только и может вступить в брак по фальшивым документам Билла Ханта.

– Нет. Моё назначение – кратковременное. Обещали возврат в Тангмер.

Слукавил. Парк говорил, что потом сяду на "Спитфайр". Может быть – на Мальте.

– Хорошо бы. Но на войне командиры думают о необходимости, а не о данных обещаниях.

Трудно с умными. Лиза Бутакова приняла бы всё за чистую монету, а если бы чему не поверила – смолчала.

И так, я приобрёл карьерную перспективу, потерял лётную работу, Бадера и возможность лично убивать гуннов. Теперь, похоже, теряю единственную близкую женщину.

Глава двадцать третья На "Кобре" в СССР

Как и говорилось, первые прибывшие к нам истребители испытали пилоты "Спитфайров". Понятно, что P-39D они классифицировали по категории "летающий утюг". Мне, прекрасно помнившему ощущения от "Харрикейна" и даже "Глостера-Гладиатора", самолёт компании Белл Эиркрафт показался далеко не чудом техники, но при освоении достаточно терпимым вариантом. В дополнение к четырём пулемётам винтовочного калибра Р-39 имел одну пушку, хотя на "Спите" я привык к двум. Что же касается пилотирования, более необычной машины я не встречал.

Ещё при первом знакомстве обратил на себя внимание острый, под карандаш заточенный нос, опирающийся на непривычную переднюю стойку шасси. Я покрутил головой как от наваждения, увидев патрубки двигателя позади пилотской кабины. У Р-39 он действительно расположился за бронеспинкой, под гаргротом! А спереди – куча железа, броневой лист, редуктор, оружейный отсек.