Демон пучины

С утра, оставив разомлевшего Зубника валяться в постели, киммериец отправился в порт. Нет нужды объяснять, что ночевали они в разных комнатах. Еще во время пира, рассыпавшись в извинениях, герцог сообщил, что для Конана отведены королевские покои рядом с опочивальней его светлости. Киммериец милостиво принял извинения, но сдержанно отреагировал на предложение Эстепонато отрядить его собственный корабль для нужд короля Аквилонии. Весь вечер киммериец упорно уходил от наводящих вопросов его светлости о цели морского путешествия, поэтому, не дождавшись окончания праздника, но отсидев положенное по этикету время, Конан отправился спать, имея при себе разрешение герцога Эстепонато на выход из порта Мессантии на любом понравившемся ему корабле, и с полными ушами всяческой светской чепухи. Похоже, его светлость не утратил детской любви к страшным историям, потому что большую часть вечера, перебивая сам себя дворцовыми сплетнями, он потчевал киммерийца леденящими кровь историями из жизни моря.

Конан медленно шел по набережной, придирчиво рассматривая корабли. Он снова переоделся в ставшую уже привычной простую одежду, с презрением оставив на полу в спальне ворох подаренного разноцветного тряпья. Вокруг было тихо, видно даже птицам свойственно чувство брезгливости, он и сам с трудом дышал ртом. За исключением нескольких древних развалюх, навечно притулившихся к причалу, суда были хорошие, на любом можно было смело выходить. Киммериец решил пойти другим путем. Если даже небольшая толика из рассказанного вчера герцогом — правда, Конану нужно искать не корабль, а капитана, верней, того смельчака, который решится идти в море, да еще и неизвестно куда.

В первом же кабаке, куда он зашел, после кувшина дрянного вина в компании синеватых от пьянства матросов, ему в один голос посоветовали искать Бо Деревяшку.

— Этот поведет свою посудину хоть в глотку к дьяволу! — таким было единодушное мнение кабака.

Найти этого легендарного человека оказалось проблемой, потому что из каждого трактира он либо только-только вышел, либо еще не дошел. А в двух местах Конану доходчиво объяснили, что собираются сделать с Деревяшкой, если он вздумает туда заявиться.

Проходя кривой улочкой в очередную харчевню, одуревший от жары, вони и плохого вина Конан споткнулся и чуть не упал через лежащего на земле человека. Вначале ему показалось, что здоровенный детина просто пьян, но, обойдя лежащего, киммериец заметил наблюдающий за ним хитрый глаз.

— Ну, что встал? Проходи! — недовольно буркнул человек, судя по одежде, тоже моряк, отползая в сторону. — Всю охоту испортил!

— Кром! Какая тебе охота, пьяная морда? — После длительного похода по кабакам Мессантии, Конан настолько проникся портовым духом, что сейчас король в нем уже почти уступил место бывалому морскому волку.

— Сам ты — пьяная морда! — охотно вступил в разговор человек, продолжая лежать. — Идет, под ноги не смотрит!

У Конана знакомо зачесались кулаки. Он слегка наклонился, чтобы рывком поднять и тут же сильным ударом снова уронить наглеца. Но детина оказался ловок и сообразителен. Легко вскочив, он увернулся от руки киммерийца и занял боевую стойку.

— Не поохотился, так хоть подерусь, — добродушно сказал он, сжимая огромные волосатые кулаки. — Для Бо Деревяшки всегда найдется дело по душе.

Конан отступил на шаг назад. В глазах моряка мелькнуло изумление.

— Ты чего? — искренне удивился он. — Давай, бей.

— Это успеется, — киммериец вовсе не хотел начинать знакомство таким способом. — Так ты и есть знаменитый Бо Деревяшка? Как раз тебя-то мне и нужно.

— Ну, во-от, — разочарованно протянул моряк, — ты мне все настроение испортил. И собаку спугнул, и драться не хочешь.

— Зачем тебе собака? — удивился Конан.

— Как — зачем? Рагу сделаем.

К вечеру бирема «Праведный путь» была готова к отплытию. Капитан, придирчиво осматривая всех собравшихся матросов, зычным голосом отдавал команды и был совсем не похож на того любителя собачьего рагу, с которым Конан познакомился днем.

Впрочем, и собравшаяся на судне разношерстная команда, хоть и выполняла все приказы капитана быстро и слаженно, но никаким боком не наводила на мысли о праведном пути.

Бо Деревяшка был из той породы людей, которым достаточно знать, что предстоит делать и сколько это будет стоить. Он не мучил себя вопросами, зачем и куда пойдет корабль, его вполне убедил мужественный и серьезный вид Конана и увесистый мешочек золотых монет. К тому же синеглазый незнакомец предъявил приказ самого герцога, что и вовсе исключало какие-либо вопросы. Во время разговора в харчевне, куда Конан с Бо зашли после необычного знакомства, быстро выяснилось, что в морском деле они понимают друг друга с полуслова, после чего капитан окончательно успокоился, поняв, что путешествие его пассажира — не прихоть заевшегося вельможи, и этот мрачноватый не очень молодой человек знает, что делает, выходя в гниющее море, полное опасностей.