Демон-самозванец

Чего это он перепугался? Понятно, что обстрела, но есть и кое-что другое. Похоже, из сильно суеверных, раз демонов боится.

Хм… а репутация все же срабатывает иногда.

Вакейро наконец, заорав на разные лады, пришпорили лошадей, помчались к реке. Я даже не понял, кто им приказал и был ли вообще хоть какой-нибудь приказ. Да и какая теперь разница?

— Ходу!

Мюльс еще сильнее вжался в дно повозки, а солдат, приставленный в помощь, начал нахлестывать лошадку. Я придерживался левее нашей «тачанки», Шфарич, куда ж без него, находился правее. Еще и скалиться успевал, помахивая саблей. Намекал, что я так и не обзавелся тяжелым холодным оружием.

Ну и правильно сделал. Может, на своих двоих еще смогу что-то с ней изобразить, но верхом вряд ли, не такой уж я лихой наездник, да и тонкости конного боя для меня великая тайна.

Снаряд разорвался рядом с повозкой, когда до воды оставалось полсотни шагов. Лошадь, заорав почти по-человечески, завалилась на бок, рухнул и нахлестывающий ее солдатик. Наклонившись в седле, я убедился, что помочь ему вряд ли чем смогу, на шее выплескивалась кровь из очень скверной раны. Такую бинтом не замотать, с одного взгляда понятно.

— Что делать будем?! — закричал Шфарич. — Лошади тоже хана, ей передние ноги перебило.

— Мюльс, ты там живой?!

— Д-да.

— Шфарич, Мюльс, разворачиваем телегу так, чтобы пулемет смотрел на остров. Прямо так стрелять будем.

— С телеги, что ли?! — удивился Шфарич.

— Нет, на твою тупую башку пулемет поставим! Ну конечно, с телеги! Бегом! Взялись дружно!

Замысел далеко не оригинальный, но в сложившихся условиях выбор невелик. К тому же сама природа здесь на нашей стороне. Мы не успели добраться до воды, а берег к ней спускался круто, так что между поверхностью реки и стволом пулемета не меньше пары метров. С учетом того, что атакующие вакейро передвигались по дну, мы могли обстреливать остров без риска снести головы своим. Сам остров едва выступал из Тоты, вряд ли в самом высоком месте наберется хотя бы метр. Будь у нас современный пулемет, желательно покрупнее калибром и броней защищенный, мы могли бы за минуту-другую так проредить расчеты батарей, что там стрелять будет некому. Но даже этот громоздкий уродец способен наделать немало горя.

— Мюльс! Не задень своих! Лупи по ближайшим пушкам, давай же! Да быстрее ты!

Командуя это, я спешил удалиться хотя бы шагов на пятьдесят от повозки. Не надо быть великим гением, чтобы предугадать действия людей, которых начинают обстреливать из пулемета. Или запаникуют и залягут на землю, или постараются угомонить стрелка. Учитывая, что вооружены они артиллерийскими орудиями, второе может закончиться печально для всех, кто находится поблизости.

Дистанция метров триста пятьдесят, вряд ли промахнутся. Должно быть, Дюкус и впрямь так туп, как про него все рассказывают, ведь даже мне, далекому от армии человеку, понятно, что дальнобойные орудия не стоит размещать на переднем крае.

Пулемет затарахтел, перед повозкой начало расползаться облако дыма. Но Мюльса это не смущало, он продолжал стрелять, даже не видя цели.

Похоже, он и до этого ее не видел. Вроде даже глаза прикрыл. Опять старая история, механик здорово испугался. Я теперь должен вернуться, врезать ему по шее, отобрать оружие, устроить солдатам Дюкуса локальный Армагеддон, но дудки вам — не дождетесь. Сейчас не тот случай. Да, моей жизни здесь много чего угрожает, но обезопасить себя от артиллерийского обстрела я так просто не смогу. Мы и четверти орудий не видим, большая часть укрыта зарослями, заметить их можно лишь по клубам дыма при выстрелах. Пулеметная пуля — штука серьезная, много что пробить может, но сомневаюсь, что ей под силу пролететь несколько сотен метров через плантацию сахарного тростника, где стебель к стеблю прилегает, а по плотности их можно сравнивать с бамбуком. Так что из конца в конец остров не прошьешь.

А жаль. Было бы неплохо выкосить всю эту сладкую поросль под корень вместе с артиллеристами.

Шфарич, подъехав, закинул в рот порцию жвачки, указал на Мюльса:

— Он кучу патронов впустую переводит.

— И что?

— Говорю, пули в небо уходят.

— Тебе какое дело, куда они уходят?

— Генерал будет недоволен. Ему донесут.

Я хотел было сказать, что сам Шфарич и донесет, но в этот момент Мюльс сменил ленту, и пулемет загрохотал с новой силой. Разговаривать под такой грохот невозможно, даже разрывы снарядов на его фоне кажутся приглушенными.

Самые отчаянные вакейро достигли берега, засверкали сабли всадников и редкие штыки жидкой цепочки пехотного прикрытия — Дюкус поскупился на солдат, столь скромному авангарду ни за что не сдержать массированную атаку.

На моих глазах группа младших офицеров, проскочив через прореху в цепи, уверенно направилась к одной из батарей. Там тут же начали разворачивать орудия в другую сторону, причем без всякого насилия. Очевидно, там свои люди, и всадники спешили именно к ним, чтобы прикрыть, пока развеселившиеся вакейро не порубили всех без разбора.

Кто-то назовет это предательством, но я только за. Правда, Дюкус вряд ли разделяет мое мнение.