Демон (СИ)

— У меня есть предположение, что за наши неудачи в восемнадцатом веке ответственен именно Робер. Но к наиболее агрессивным дейсвиям он перешел именно в конце девятнадцатого. С того самого момента, когда я прибыл в Шербур… мне приходилось видеть разную магию, древние технологии и вещи, что порой не может человеческий разум. Но мне еще не приходилось видеть, как человек может менять свой облик вот так просто. Я уверен, что де Сабле приспособил под свои нужды один из артефактов.

— Позвольте! — Франкенштейн неожиданно оборвал его. — Все мы знаем, что воскрешенные живые существа — это не более, чем марионетки некромантов. Даже те, что имеют собственный разум, более сложны в «изготовлении».

— Я склонен верить, что Робер неординарная личность, — голос профессора звучал без какого-либо сожаления. — Фанатики Саладина знали это. И что-то сделали. Или он смог вырваться из-под контроля сам. Но рано или поздно он сам занял главенствующее положение как среди некромантов, так и в ордене. Я научил его, как быстро это сделать…

То, что Хэммет выглядел виноватым, не умаляло претензий Уильяма и Салима. Слишком часто оказывалось, что Хэммет волей или неволей основывал организации. А ближайшие соратники раз за разом трагически погибали. Слишком много совпадений. И, пусть не хотелось верить некроманту, который испортил им столько крови в его словах должно было быть здравое зерно…

Хотя, может, он и отпустил их, посеяв раздор в компании? Нельзя верить дъяволу.

— Но ни Гилен, ни принц Артур, ни Белл не догадывались о том, кто он такой, не так ли? — спросила Катерина. — Вся эта война была между орденом и двумя кланами, что решили поделить мир.

— В общем и целом, — кивнул профессор, после чего понурил голову. — Мне действительно жаль, что я подверг вашу жизнь лишней опасности. Я ошибся в расчетам. У Артура была отличная возможность действовать, как Робер. Теперь же Англия, вернее, ее остатки, не простят нам нападения и убийства людей…

— Нам не в чем себя упрекнуть, — Виктор не согласился. — Мы действовали, как того требовали обстоятельства. И подобраться к де Сабле у нас бы не получилось при всем желании. А он загнал королевскую семью в угол. Так или иначе, мы с ними в одной лодке и, пока это не кончится, мы будем в союзниках. Которые нам очень нужны, ибо моих людей осталось крайне мало. Следует признать, что сражаться против того, кто живет не один век… проблематично.

— Не в чем упрекнуть? — бывший крестоносец крепко сжал фляжку. — Ты превратил нас в чертовых убийц, Хэммет. Еще давно, но теперь мы пересекли черту. Не думай, что я когда-нибудь забуду это. И у меня есть сильные подозрения, что ты скрываешь что-то еще. Например, обстоятельства своего победа от Робера. Он сказал, что ты у него в плену, но неожиданно ты появился на корабле у Гилена. Он принял твой облик с точностью до последней детали, значит, вы виделись…

— Думаете, я пошел на сговор с врагом? — Михаил позволил себе слабую улыбку. — Нет, он нашел меня в Мертвом мире. Раненого. Портал был уничтожен позади меня, бежать было некуда. Он привел меня сюда, в Англию. Хотел, чтобы я увидел его триумф. Но… мне кажется, что он не удерживал меня от побега. К тому же Робер сам дал последнюю пластинку…

— Настоящую… ли? — засомневался орк.

— Настоящую, настоящую, — проворчал Ангус, хранивший до этого молчание — Если не веришь мне, можешь никому не верить. Тот же неизвестный металл, та же структура.

Весь этот разговор ему откровенно не нравился. В основном потому что солдат и наемник вели себя неподобающе.

Но если начать указывать им на место, то начнется новая перепалка.

— У него какой-то свой план, но наши действия ему не помешают. Если не помогут. Что это значит? — Виктор обратил внимательный взгляд на профессора.

Тот молчал.

— Я не верю, что вы не знаете, — поддержала доктора рыжеволосая.

Можно было уклоняться сколько угодно, но в свете новых обстоятельств это уже невозможно. Придется рано или поздно рассказать правду. И женщина решила, что готова ее узнать.

— Я не могу вам этого сказать. Еще не время…

— Самое время! — вскочил Уильям, ударив руками по столу. — Мы даже не знаем, на чьей стороне играем! Каждый раз все переворачивается с ног на голову, а наше положение становится все хуже! И не только наше, всего мира!

— Скажете, я уничтожаю Англию? — профессор готов был ответить на обвинения.

— Дело… не в… Англии. А в вас, — будучи в напряжении, Салим всегда мог говорить несколько четче.

— Значит, вам не нравится воевать на моей стороне?

— Не время для бунтов на корабле, — вклинился Робертс. — Каждый из вас волен уйти. Но я уважаю право Хэммета. Если он не говорит, на то есть причины.

— Он играет с каждым из нас! — не унимался бывший крестоносец. — Мне осталось лишь выяснить как! И тогда…

— И тогда вы отрубите мне голову? У вас интересные понятия о правосудии. Равно как и другие, — Хэммет говорил размеренно, но твердо, сохраняя полное спокойствие. — Я сделал ошибку. Мы все делали ошибки на этом пути. Но даже если бы мы ничего не делали, Англия была бы рано или поздно атакована…