Демон снов

Пока Соня, привычно перескочив через ловушку, копалась в сундуках, Зуриаб выдернул из раны кинжал и даже обмотал плечо лоскутом, оторванным от одеяния бывшего мага. Дожидаясь окончания поисков, он стоял, прислонившись спиной к подлокотнику высокого трона. Занятая отбором камней девушка не обращала на него внимания, пока не услышала позади сдавленный стон. Она сунула в карман крупный семигранный алмаз и обернулась. Бедняга Зуриаб едва держался на ногах. Его лицо приобрело мертвенную бледность, руки тряслись, дыхание с хрипом вырывалось из груди, а посиневшие губы беззвучно шевелились. Забыв о сокровищах, девушка подскочила к степняку. «Яд,— мелькнуло у нее в голове.— Кинжал Мага был отравлен!»

— Что-то я устал… Прости, госпожа,— склонившись к губам степняка, разобрала она.— Спать…

Бессмысленно обшарив Храм взглядом, Зуриаб вдруг повернулся и полез на трон. Соня попыталась удержать его, но с неожиданной силой Зуриаб оттолкнул девушку и рухнул на трухлявые подушки. Голова степняка откинулась на мраморный подголовник, на губах проступила блаженная улыбка.

— Отдохну…— слабо пробормотал он, вздрогнул и затих. Соня стиснула кулаки. Смерть Зуриаба была нелепой, как дурная шутка. На всякий случай девушка шагнула к степняку и тронула его запястье, проверяя пульс. Сердце Зуриаба не билось. Поразмышляв, Соня выудила из карманов драгоценности и ссыпала их обратно в сундук. Потом отыскала на полу убивший Зуриаба кинжал и положила оружие степняку на колени. Теперь Храм, все его сокровища, видения и божества во дворе принадлежали Зуриабу. Он заслужил право почивать на мраморном троне в роскошной могиле.

Подобрав с пола все, что еще могло пригодиться в пути, Соня окинула Храм Сновидений прощальным взглядом. Мертвый Зуриаб сидел на троне, откинув голову. На его губах застыла улыбка, рядом стояли распахнутые сундуки, у подножия, свернувшись клубком и уткнув слепую морду в колени хозяина, лежал Пес.

— Пошли, Атар,— позвала девушка собаку. Она уже знала, как будет выбираться из Храма. Трогать затянувшую вход паутину не хотелось, значит, существовал лишь один выход — лестница в маленькой нише. Конечно, если там был выход.

Пес поднял слепую морду с колен Зуриаба и, скульнув, уложил ее обратно.

— Пошли,— девушка подошла поближе, потянулась к косматой холке,—подохнешь тут с голоду, дурак.

Словно возражая, пес угрюмо заворчал и прижался к ногам мертвого хозяина. Соня вздохнула, порылась в чудом уцелевшей котомке. Остаток сушеного мяса, чуть больше ладони, был аккуратно завернут в тряпицу. Другой еды у девушки не осталось. Не размышляя, Соня развернула тряпку и положила мясо возле влажного собачьего носа. Пес отвернулся.

— Как хочешь.— Девушка прикоснулась ладонью к мягкой шерсти Пса.— Айри говорил, ты проживешь без еды тысячу лет, но я все же оставлю мясо. Захочешь — съешь. Хоть через тысячу лет.

Не поворачивая головы, Пес тяжело вздохнул. Девушка забросила котомку за спину, заткнула за пояс кинжал Тахата и не оборачиваясь пошла к темной нише. За ее спиной царила тишина.

Утро Соня встретила на скалах, далеко от Храма

Сновидений. Спускавшаяся из ниши лестница вывела ее на узкое плато. Всю ночь она карабкалась по крутому склону, пытаясь усталостью отогнать горькие воспоминания. К рассвету девушка оказалась в зажатом между скал ущелье. Над горами поднималось солнце, за поясом торчал кинжал Саббидзара.

А на шее девушки сверкал талисман Да-йи…