Демон в чёрном бархате

–Ещё бы от морфина лучше не стало. Могли бы и травку тогда дать покурить, – после этих слов Виктор громко рассмеялся.

Михаил внутренне напрягся. Этот смех не был похож на обычный смех его сына. Скорее на смех человека лишившегося рассудка. Виктор резко замолчал и открыл глаза, когда медсестра одним резким движением ввела иголку в вену Виктора. Врач перевёл взгляд с округлённых глаз Виктора на сосредоточенного Михаила, у которого ещё осталась маленькая мокрая дорожка у глаза.

14

«Сколько терапий я только не проходил, сколько лекарств не пил. Всё было лишь временным избавлением от симптомов. Мой отец, как и сам мой лечащий врач, наотрез отказывались говорить мне о моём диагнозе, ссылаясь на то, что мне нельзя волноваться. Но от этого я только больше нервничал. Может быть, рассуждал я, мой организм гниёт изнутри или у меня рак всего. Мне не была страшна смерть, потому что считал, что смерть – просто бесконечный сон. Мне было страшно за отца. Я видел, как он преображается в мумию, и понимал, что такое состояние не сможет привести к хорошему исходу».

Вся палата была погружена во мрак. Только недалеко от койки, на которой почти безвылазно лежал Виктор, мигали тусклым светом датчики. На стуле рядом сидел Михаил, что-то печатая на своём смартфоне, изредка хмыкая от недовольства. Виктор был в сознании. Он вглядывался в темноту, которая иногда трансформировалась в странные образы. К нему в палату почти никого не пускали, чему он был одновременно и рад, и недоволен. Чтобы хоть как-то держать связь с внешним миром, Михаил сам читал все переписки сына с его разрешения.

–Гай пишет, что настаивает на том, чтобы увидеться с тобой. Я могу поговорить с Жаном, чтобы он разрешил ему пройти.

–Чувствую себя принцессой, заточённой в башне, а Жан – мой злой дракон, – Виктор усмехнулся, – Я был бы не против, если бы дракон проспал ту часть, где ко мне приходит на свидание принц.

Михаил улыбнулся. Он был рад, что Виктор сохранил чувство юмора, несмотря на то, что его состояние с каждым днём ухудшалось. Ответив на сообщение Гая, Михаил направился на выход, чтобы поговорить с врачом.

Виктор остался наедине со своими мыслями. Если бы он увидел себя в отражении зеркала, то пришёл бы в ужас. Он похудел до такого состояния, когда все кости облеплены только тонким слоем кожи, а глаза впали в глазницы, образуя вокруг синие орбиты. Его некогда густые волосы росли по кускам, словно маленькие острова.

Чувствовал он себя так же, как и когда только попал в эту треклятую больницу. Эта палата больше напоминала ему гроб, из которого уже не суждено выбраться. Только если не станешь ходячим мертвецом. Размышляя в очередной раз над своей жизнью, он пришёл к выводу, что хорошо, что всё это происходит сейчас, а не когда у него уже есть жена, дети и друзья семьи. Все те, кто называют его таким тяжёлым словом «друг», даже не подозревают, что он к ним никак не относится. Просто знакомые, с коими можно просто хорошо провести время. Но никаких лишних слов о том, что он чувствует и к кому чувствует, какие планы, и какие отношения. Он всегда свободен и независим.

–Но не сейчас, – перебил он сам себя.

Вошёл Михаил. Виктор смог разглядеть в темноте, как он улыбается, и понял почему.

–Разрешил. Гай зайдёт через несколько часов, как только приедет в город.

–Отлично, – Виктор улыбнулся.

Да, почти все были «просто знакомыми». Кроме этого наглого паренька Гая, который просто вошёл в жизнь Виктора без его ведома. Виктор и сам видел, что ему единственному было действительно не всё равно на то, что происходит внутри Виктора. Он мог залететь среди ночи в дом Виктора и начать душевную беседу про то, что у него появилось странное чувство внутри. И он этим делился только с Виктором. От этого почему-то становилось не только приятно, но и стыдно. За то, что человек открылся тебе настолько, насколько ты сам не открыт себе. И за это время Гай ни разу не упрекнул Виктора в закрытости.

–Я всё понимаю, чувак, – сказал он, когда Виктор однажды извинился за то, что никогда не откровенничает с ним, – Подожду, пока у тебя самого не появится желание высказаться мне. Я сам такой был, но почему-то, когда я познакомился с тобой, мне показалось, что ты сможешь меня выслушать и понять. Но если тебе это неинтересно, то так и скажи.

–Нет, я почти под каждым твоим словом готов подписаться, – Виктор отпил из огромной кружки немного пива, а потом наигранно добавил, – Чува-а-ак.

Через два года Виктор всё-таки смог рассказать что-то Гаю. Что-то то, что лежало у него на душе огромным камнем уже несколько лет.

–Эй! Твой отец – огромная шишка во всём мире.

–Вот именно, – перебил его Виктор, – и этой шишке совершенно не до меня. Я это понимаю, да, но… Просто иногда хочется провести с ним хоть немного времени. Но он помешан на том, чтобы создать высшего. Нахрена?

–Чтобы, – Гай покривился, придумывая причину, – чтобы сделать этот мир лучше?