Демон в полдень (СИ)

— Привет, Серафима, — поздоровался он. Голос у него был чуть низковатый, даже где-то немного рокочущий. Казалось, еще немного и он зарычит.

— Здравствуйте, — сдержанно ответила я. Мы уже были знакомы, даже встречались в довольно неформатной обстановке. Но я всегда держалась с ним настороже, потому что знала — с ним шутить не стоит.

Буквально воспитанный стаей, мужчина придерживался строгих законов, которые действовали среди оборотней, а также своих собственных принципов, которые зачастую ставил даже выше жизни других людей.

Насколько мне было известно, Альфа попал к оборотням в возрасте шестнадцати лет. Ликантропией заразился случайно, даже где-то банально — неудачно сходил к стоматологу, который небрежно относился к обработке своих инструментов. Первые десять лет своей жизни в состоянии оборотня парень посвятил самоуничтожению и попыткам не быть тем, в кого его превратила судьба. Не получилось. А потому пришлось смириться и попытаться жить дальше.

Когда будущий король оборотней преодолел ненависть к себе и злость на весь остальной мир, то понял, что быть простым рядовым членом общества ликантропов ему как-то не хочется и начал бороться за лучшую жизнь. А у оборотней добиться успеха можно только так — через кровь, боль и смертельный бой один на один с тем, на чье место ты претендуешь. Прошло пять лет и вот сегодня — он главный, достигнув самой верхушки иерархической лестницы. Стоило ли оно того? Наверное, если искренне верить в то, к чему стремишься. В этом случае, даже поход по трупам может быть оправдан перед совестью.

— Ты выглядишь лучше, чем в нашу последнюю встречу, — с хитрой смешинкой заметил Альфа.

— Пить бросила, — без улыбки ответила я, не отводя взгляда.

— Надо же, — восхитился оборотень все с тем же блеском в чуть изменивших цвет глазах.

— Заставили, — свела я на нет его восхищение. — А еще заставили работать.

— Это я тоже заметил, — кивнул Альфа, так же поддерживая зрительный контакт. Мы были словно застывшие друг перед другом фехтовальщики, со шпагами наизготовку.

— Вопрос, — перешла я к делу, решив, что обмен любезностями благополучно окончен. — Все вервольфы — ликантропы, но не все ликантропы — вервольфы. Правильно?

— Да, — спокойно подтвердил Альфа. — Есть и другие формы, кроме волчьей. А почему ты интересуешься?

— Мне кажется, что я встретила оборотня, — попыталась объяснить я, сама до конца не понимая, кого именно ищу. — Вот только этот оборотень способен долго сохранять молодость и превращаться не в животных, а в других людей. Вернее, я пока видела только два его облика. Ну, мне кажется, что их пока было два.

— А животная форма у него есть? — заинтересовался Альфа.

Я покачала головой.

— Я не знаю, возможно. Есть еще одна особенность — он умеет влиять на людей, на их сознание. Внушать им…разные вещи. Но не гипнотизировать, а словно…зачаровывать.

— Что-то не похоже на оборотня, — с сомнением поджал губы Альфа. — Если у него нет животной формы, то это не ликантроп, Фима. Но я готов с уверенностью на сто процентов заявить, что это точно не вервольф. Таких способностей у нас нет, а по поводу других форм — я не все знаю. У нас не принято делиться интимными подробностями своего вида.

— А если животная форма есть, — начала я выстраивать теорию, стараясь уцепиться хотя бы за что-то, — то, кто это может быть?

— Не знаю, — Альфа, казалось, растерялся. — Может быть, ты не там ищешь, Фима?

— Теперь я уже тоже начала сомневаться, — ответила я, хотя внутренний голос вопил, что от этого дела буквально разит оборотнями.

— Погоди, — вдруг насторожился Альфа, — ты сказала «он», а это точно мужчина?

— Нууу, — замялась я. — Нет, хотя тут тоже есть сомнения.

— То, что я тебе сейчас расскажу граничит с мифологией и городскими легендами, — Альфа вдруг принял строгий вид. — А потому я не несу никакой ответственности за достоверность информации.

Я согласно кивнула, понимая, к чему ведет оборотень. Ликантропы очень ответственно относятся к словам. Для них все, что они говорят — имеет особое значение. А потому говорят они мало, а попусту болтают так и вовсе редко. Это их качество мне всегда импонировало. Больше, чем застрявшие между зубов куски человеческой плоти.

— Есть теория, — он выделил голосом последнее слово, — о существовании женщин-оборотней, которые имеют второй облик, но при этом не являются ликантропами.

— Это как так?

— А вот так! Их называют ламиями и в животной форме они выглядят, как нечто среднее между змеёй и ящерицей. Они бесплодны, а потому не способны передавая ликантропию своему потомству, как это, например, происходит у тигров. Тигриная ликантропия не передаётся через укус. Тигром-оборотнем можно только родиться. В отличии от ликантропии волчьей. У нас все наоборот — наши самки редко способны выносить ребенка, но укус вервольфа автоматически означает заражение.

— А укус ламии? — спросила я, хотя не уверена, что у них имеются зубы.

— Насколько мне известно, они не кусючие, — ухмыльнулся оборотень, продемонстрировав красивые крепкие зубы. Меня слегка передернуло. А как возле него Дарина засыпает — вообще не понятно.