Демон внутри

В десять заходила группа врачей во главе с заведующим отделения. Это был маленький плотный кавказец. Звали его Беслан и как-то ещё по отчеству. Запомнил только имя. Оно стойко ассоциировалось у меня с названием города, где террористы захватили школу, полную детей. Возможно, из-за этого я поначалу воспринимал заведующего с какой-то симпатией. Но со временем моё отношение к нему изменилось.

Каждый день мне ставили градусник. Температура была стабильно высокой, и в моём случае это считалось нормой. Слишком много процессов запустилось в организме для устранения всех повреждений. Узнавал я о них постепенно, дозированно. О некоторых вообще прочел уже после выписки.

На второй день моего бодрствования врачи заметили, что я сижу на краю койки. Они тут же запретили мне это, и я узнал о переломе обеих тазовых костей.

Когда пожаловался на странные ощущения при еде. Мне сообщили о переломе скуловой кости.

После жалобы на головные боли я услышал новый диагноз — субарахноидальная гематома. Вещь довольно серьезная. Из-за неё меня потом четыре раз возили на компьютерную томографию головы. Проверяли, не начнет ли эта гематома расти.

По мере того, как я узнавал о новых недугах, во мне просыпались новые виды боли. Каждая из них жила как отдельное существо и имела свой характер. Маленькая, но назойливая боль заменялась большой и тупой, которая словно тяжелый туман заполняла меня. А потом прибегала резкая, как бросок бойцовской собаки и очень злобная боль. Она рвала мою плоть на части. И также внезапно уходила, но недалеко. Нужно было вести себя очень аккуратно, чтобы не потревожить её.

Ежедневно я просил обезболивающие уколы, которые не очень помогали. Тогда я понемногу учился терпеть. Переносил фокус внимания на одни части тела, расслаблял другие и полностью отключался от того, что болит. Иногда удавалось так отвлекаться, что появлялись странные и даже пугающие ощущения невесомости и полной потери чувствительности в ногах. Пошевелившись, я возвращал себе ноги, и они снова начинали болеть.

Если становилось невмоготу во время суровых процедур, я отбивался ритмичным дыханием, и с каждым выдохом боль уменьшалась. Разные медсестры обрабатывали раны по-разному. Кто-то щадил, кто-то нет. По-настоящему безжалостно работали хирурги, но жестче всех зав. отделением. Когда он лично заходил делать перевязку, я не ждал ничего хорошего. Демонстрируя красивой медсестре, как нужно обрабатывать раны под внешним фиксатором, заведующий говорил:

«Делаем аккуратно. Вот так делать не надо», — и резко вдавливал резиновый колпачок в набухший участок кожи. Было похоже на выстрел, который прошивал ногу насквозь. Я подпрыгивал, но гордо молчал. Беслан улыбался.

Так прошло несколько дней. Уколы, обход, перевязка, время посещений, опять уколы и новая бессонная ночь.

Хуже всего было ходить по большому в утку, которую санитарки подсовывали под меня. Выгибаться с тремя переломанными конечностями — то ещё испытание. Кое как у меня получалось. Вспоминал тренировки по борьбе, где мы вставали на мостик без рук, упирались головой и укрепляли шею.

В соседней палате все время матерились. Мужики возмущались, что им давали вареные яйца и никто не помогал очищать кожуру. Потом я узнал, что в той палате собрали людей с ампутированными пальцами. Они громко охали, когда им делали уколы. А медсестры приговаривали:

— Больно, да? А спать на снегу было приятно?

Периодически кто-нибудь из этих алкашей приходил стрельнуть покурить. В этом мы им помочь не могли. А было бы интересно посмотреть, как они будут брать сигарету.

Иногда по ночам, когда я размышлял о своём будущем, тишину разрывал внезапный пронзительный женский крик. Кто-то истерично вопил:

— Нет, нет, не надо! Не трожь меня! — И через несколько минут всё затихало.

«Скорей бы домой», — думал я и вздыхал. Эту больницу я уже давно обозвал про себя царством боли и унижения. Хотя персонал был неплохой, все старались и более того, мне тут спасли жизнь. Но я ничего не мог поделать. Свои страдания и своих внутренних демонов я невольно связывал с местом, где лежал без возможности встать и уйти. Я чувствовал себя пленником этого места.

Глава 3

Наступил день ещё одной операции. Оказалось, что аппарат Илизарова на левой ноге был собран неправильно. Куски берцовой кости не состыкованы и это нужно было исправлять. Надеялся на общий наркоз, но мои ожидания не оправдались. Я получил так называемую спинальную анестезию.

Сначала попросили сесть на операционном столе. Я решительно отказался. Тогда два ассистента подняли моё туловище и с трудом привели в сидячее положение. Поясница отвыкла от таких упражнений и норовила распрямиться. Анестезиолог сделал укол в позвоночник и объяснил, что он обезболил всё, что ниже пояса, и хотя легкую боль я чувствовать буду, сильная заблокируется.