Демон внутри

— Водоросли очень токсичны, — продолжила Лита. — При контакте с человеческой кожей они провоцируют не только сильнейший ожог, но и полное отравление организма. Только это еще не все. В период их цветения, на который мы и имели счастье попасть, по всей долине летают невидимые споры, которыми мы дышим. На мужчин и женщин, если я не ошибаюсь, они воздействуют по-разному. У женщин они вызывают общее ухудшение самочувствия, воспаление легких и незначительные слуховые галлюцинации. Влияние на мужчин гораздо серьезней. Начинаются видения, как правило, связанные с негативным опытом из прошлого. Постепенно идет помутнение рассудка, которое на определенном этапе становится необратимым.

Вот оно как… А ведь об этом и предупреждал экологов странный человек, которого Алена встретила в городе. Говоря «демон внутри», он не имел в виду какое-то там чудовище в озере. Он пытался показать, что демон появится внутри их и уничтожит все, чем они были раньше.

— Когда я поняла это, мне стало очень страшно, — голос Литы дрогнул. — За тебя. Твое поведение свидетельствовало о том, что на тебя споры тоже влияют, тогда как звери первой серии обладали определенным иммунитетом. Я послала Оскара за тобой, а сама срочно связалась с базой и вызвала вертолет. Больше всего я боялась, что тебя уже не спасти, но все равно хотела увезти тебя оттуда как можно дальше. О Никите я вообще не думала… пока он не пришел за мной. Он начал говорить что-то о нашей с тобой связи, о том, что я извращенка, и так далее. Я и раньше знала, что он так думает, но и предположить не могла, что это станет главным раздражителем для него. В итоге он решил, по его словам, показать мне, что значит быть с настоящим мужиком. Но ведь и я не беззащитная девочка, так что просто прижать меня ему не удалось. К сожалению, болезнь ослабила меня, и продержалась я не долго, зато получила по полной. Он повалил меня на пол, и я думала, что все уже… Но тут вмешался Лео, хотя еще раньше Никита приказал ему оставаться в стороне. Сначала Лео скинул своего смотрителя с меня, старался быть осторожным. Но только Никита был не в том состоянии, чтобы оценить это. Глаза дурные-дурные. Он начал произносить фразу, которая должна была активировать датчики внутри Лео и убить его. И тогда Лео… он откуда-то знал, что эта фраза не должна прозвучать… он рубанул его хвостом по лицу. Я могу ошибаться, но это был отчаянный, а не спланированный удар. Потом появился ты. Кароль, что в итоге с Никитой?

— Перелом верхней и нижней челюстей, — я уже уточнил этот момент. — Порваны обе щеки, выбито десять зубов. Но он еще легко отделался! Я не был бы с ним так осторожен.

— А… — она задумчиво посмотрела в сторону, потом взгляд серых глаз вернулся ко мне: — Кароль, почему ты не поддался сумасшествию полностью, как Никита? Как ты смог выдержать?

Если бы она задала мне этот вопрос, когда мы были в долине, я бы не ответил — не знал еще. Но у меня было достаточно времени, чтобы подумать, и теперь я знал, что защитило меня. Вернее, кто.

Моя человеческая половина поддалась действию наркотика, а звериная — нет. Более того, зверь почувствовал, что со мной что-то неладно, и начал блокировать наши общие способности, причем так, что мое замутненное сознание не смогло это уловить. Но все-таки многого он не мог, поэтому затаился, сберегая силы для серьезного удара.

И он дождался подходящего момента — моего боя с Оскаром. При других обстоятельствах я бы без труда победил зверя первой серии, не впервой ведь! Но тогда у меня не было ни шанса, потому что на практике против меня сражались двое. Когда же зверь понял, что мое сознание очистилось, и наркотик больше не действует, он вернул мне мое собственное тело.

Я всегда считал его своим врагом — особенно после того, как он поддался Первой Стае. Но теперь я начинал понимать, что все не так просто. Вполне возможно, что он тоже не хотел подчиняться зову, просто у него не было выбора, а изначально он не враг мне. В конце концов, именно храбрость этого зверя, сражавшегося со смертью до конца, и впечатлила когда-то доктора Стрелова — моего человеческого сознания тогда и в помине не было.

Все это, только в более сжатой форме, я и рассказал Лите. Моя смотрительница казалась задумчивой:

— Ты не считаешь, что он вел себя слишком… человечно? Ведь если бы с твоим человеческим сознанием что-то случилось, он бы получил нераздельную власть над вашим общим телом!

— Он не человечно себя вел, он просто следовал инстинктам.

— Каким еще инстинктам?

А вот это самое сложное. Конечно, тут я тоже разобрался, но сообщать об этом Лите было как-то неловко, потому что это давало ей нечто вроде власти надо мной. Но все-таки придется: я не в том положении, чтобы скрывать что-то от нее.

— Он защищал свою самку. Лита, он тоже тебя любит.

— Чего?! — в этот момент глаза моей смотрительницы были похожи на две огромные серые плошки.

Я только фыркнул:

— Могу удивить тебя еще больше, хочешь?

— Попытайся!