Демон во дворце

— Хозяин, а мне можно тут остаться? — Квадро явно впечатлили их ночные упражнения с Хайлин. Он даже вспомнил просительный тон, хотя в последнее время отвечал мне довольно грубо, окончательно разозлив. Я даже пообещал себе, что избавлюсь от ненужного мне теперь конюха, как только доберёмся до цивилизации. — Помогу дом восстановить.

— Оставайся. — Внешне показывая сомнение, (хотя глубоко внутри вздохнув с облегчением) согласился я. — Но учти, если я вдруг приду, а тебя тут не будет, можешь считать себя свободным. Искать тебя я не собираюсь. Уйдёшь отсюда — снимай ошейник.

Сейчас, когда у меня не было денег от слова совсем, избавиться от этих двух лишних ртов было идеально. А хочет пацан променять цивилизацию на возможность пыхтеть на ком-то каждую ночь — его трудности. И продавать его теперь не придётся. Но если он отсюда уйдёт, оставаясь моим рабом, то за все его действия буду отвечать я. Оно мне надо? Так что, если уйдёт — свободен.

До ярмарки оказалось не так и близко, кстати, добирались мы туда пару суток, а не один день. Снова пришлось в некоторых местах прорубаться сквозь кустарник, да и болото на пути тоже было.

Дошли к вечеру следующего дня. Ни Хайлин, ни Квадро со мной в деревню не пошли. Несмотря на приближающуюся ночь, они тут же развернулись в обратный путь, коротко попрощавшись. Парень даже взгляда не бросил в сторону своих любимых лошадок, у него теперь другой объект поклонения.

Ярмарку решил всё же посетить. Была мысль продать иголки с берика, что мёртвым депозитом валялись в отдельном рюкзаке, притороченные к одной из лошадей. Ещё и книги не хотелось выбрасывать из моего цветного неработающего портфельчика.

Но вышел облом. Товар, магическое назначение которого было и так понятно, принимала только маг-гильдия, которая в деревне отсутствовала, а остальные отказывались категорически. Предлагать паучка хоть кому-то, после такого твёрдого отказа, я тем более не рискнул. Ничего, будут и другие возможности.

— Вы всё же пришли. — Я, решив продать одну из лошадей, зашёл на лошадиный рынок. Лошадей я как-то ни разу не продавал, вот и растерялся сначала. Но тут услышал знакомый голос, в котором почти не было прошлой ленцы или надменности, а была искренняя заинтересованность.

— Да, дела меня немного задержали. — Это оказался продавец лошадей, через которого граф тогда передавал привет своему старому другу. — Ну как, вспомнил ваш предок Цетона Факела?

— Да, вспомнил. — Солидно закивал тот в ответ. — Даже просил передать ответный привет и приглашение заходить в гости.

Ага. Вот этот «Гордый» обрадуется визиту призрака-то!

— Приглашение я передам, когда снова увижу Цетона. Мы расстались буквально пару дней назад, но когда снова увидимся, не знаю. У магов своеобразное отношение к времени.

— Я понимаю, у магов всегда много дел. — Степенность в речи и гордая поза для меня выглядела смешно, но я оставался серьёзным. — Вам же был нужен хороший конь? Смотрю, вьючных Вы уже приобрели. — И он кивнул на зверюг, что я вел в поводу. — Зря не у нас, продали бы по хорошей скидке, как другу друга основателя.

— Не, этих я давно купил. — Хмыкнул внутри себя от выражения «другу друга». Сомневаюсь я, что для продавцов такие рекомендации что-то значат. Сам бывший продавец. — Повозка застряла в местных болотах, пришлось бросить. — Решил я поделиться бедой, а заодно и попробовать воспользоваться знакомством. — Вот, думаю, продать с неё ремни, да и одну лошадку пристроить в хорошие руки. Не поможешь? Посоветуй, к кому тут можно обратиться, а то я лошадей ни разу не продавал до этого.

Тот степенно огляделся, потом оценил взглядом лошадей.

— Пять золотых. — Наконец выдал он вопросительно. Учитывая, что этих лошадей я покупал под строгим руководством призрака, и цену на них я помню отлично, понял, что меня приглашают поторговаться. Понятно, я снова не выгляжу, как благородный. Всё же надо будет приобрести другой костюм, это белое платишко снять. Если деньги появятся.

— Не, лучше пятьдесят. — Видя, как тот удовлетворённо кивнул, понял, что угадал. Да, благородные не торгуются, но у торгашей другой кодекс, а он почему-то принял меня за своего.

В итоге торговались мы минут пять. Сошлись на пятнадцати золотых и десяти серебряных за сбрую. Сам я в своё время за двух лошадей отдал двадцать монет, но граф сразу говорил, что это очень дёшево. Теперь-то я понимаю, что меня тогда обманули почти на сотку, а потеря десятки на лошадях прошла как замануха.

— А ремни какие? — Спросил он, когда мы «ударили по рукам» за лошадь.

— Из кожи игристой ящерицы, конечно. — Сделал обиженно лицо. — Не из воловьей же. — Мы вместе понятливо засмеялись над лохами, которые не понимают разницы, а я мысленно ещё раз пообещал себе найти того пройдоху, что тогда нагрел меня с этими ремнями. Потерю сотни золотых я простить могу, а вот выглядеть смешным — ненавижу!