Демон воздуха

Юноша не ответил. Чтобы не обнаружить себя, я даже боялся дышать, а в голове отчаянно бились самые разные мысли. Выходило так, что хозяину моему было известно об этом омовенном рабе гораздо больше меня, а молодой торговец каким-то образом держал его в своих руках, зная об этом. Неужели император прав? Неужели люди, о которых только что упомянул мой хозяин, и есть эти исчезнувшие колдуны и наш омовенный раб был одним из них? Тогда понятно, как он узнал о том, что, подобно всем, сойдет в Долину Смерти, — уж такое-то колдунам известно.

Старик Черные Перья тяжко вздохнул.

— Ладно, Проворный, теперь можешь идти. Но если этот парень поведает что-нибудь тебе или твоему отцу, я должен узнать об этом сразу. Ты понял?

— Конечно, — вкрадчиво проговорил юноша.

— Тогда ступай.

Я напрягся, чувствуя, что сейчас столкнусь на лестнице с парнем и через мгновение наступит моя очередь идти к хозяину и принять на себя весь шквал его неудовольствия. Но этот момент ненадолго оттянулся.

— А как насчет завтра?

— Завтра? А-а… ты об этой игре в мяч? Совсем я о ней позабыл. — В голосе старика я уловил оживление. — И какие же ставки предлагает твой отец?

— Два из трех за то, что команда Уэшотлы проиграет.

Мой хозяин усмехнулся:

— До чего ж недалек иногда бывает твой отец! — Засим последовала тишина — это мой хозяин обдумывал предложение. — Конечно, официально я буду болеть за команду императора, — наконец объявил он, — но на Уэшотлу поставлю двадцать длиннополых плащей. Может, хоть завтра повезет!

Я с трудом удержался от удивленного возгласа. Почти все, кто имел приличное состояние, время от времени щедро тратили его на игру. В общем-то так же поступали и те, кому нечего было тратить и чье пристрастие к подобным развлечениям в итоге частенько стоило им свободы. Но ставки всегда принимались открыто, их размещали на обочине игрального поля для обозрения игроков и болельщиков. Тайные ставки, вроде той, которую сейчас сделал мой хозяин, считались незаконными и были строжайше запрещены.

Я побоялся поднять глаза на прошмыгнувшего мимо меня юношу, зато хорошо слышал прямо-таки змеиное шипение в свой адрес. Из головы у меня не шло хозяйское легкомыслие. Это ж надо поставить на какую-то там игру двадцать длиннополых плащей! Да я в рабство продался за такую цену!

Старика Черные Перья я нашел в той позе, в какой и представлял, — сидящим посреди дворика под магнолией в плетеном кресле, покрытом медвежьей шкурой.

Облачение на нем было праздничное — роскошный хлопковый плащ, богато расшитый по всей длине узорами, изображающими орлов. Нижнюю губу его украшала серьга в виде золотого пеликана, а голову венчал пышный букет ярких перьев красного, синего, желтого и зеленого цветов. Даже при вечернем освещении, при старческой сутулости и в меховой кроличьей накидке на плечах для тепла смотрелся он величественно.

Конечно, он пылал гневом. Не доведись мне услышать того, что он сказал недавно парню, я догадался бы об этом и так — по тихому постукиванию его подошв об штукатуренный пол. Интересно, как долго он прождал меня, пока не заявился этот парень? По мне, так лучше бы мой хозяин сидел в доме, наслаждаясь чашечкой шоколада или ласками своей любимой наложницы, чем здесь, во дворе, на холодном воздухе, пробирающемся под одежду.

— О мой господин! — Со всем почтением я сразу же бухнулся на пол.

— Яот, ты припозднился. Где ты пропадал?

Ярости главного министра мог бы позавидовать сам вулкан Попокатепетль, но я-то хорошо знал, когда его следует бояться больше всего, — когда отстоявшийся, управляемый гнев понижал его голос до шепота.

— Прости меня, господин. Я случайно уснул после жертвоприношения…

— Врешь! Ты был у императора.

Я почтительно смотрел в пол, мысленно радуясь, что не должен смотреть ему в глаза.

— Братец твой искал тебя здесь. — В обманчиво спокойном голосе моего хозяина появились жесткие нотки. Отец его в молодости тоже был городским стражем, и старика Черные Перья всегда коробил тот факт, что человеку столь низкого происхождения, как Горный Лев, было позволено занять эту должность. — О его желании выслужиться известно каждому. Наверняка выполнял какое-нибудь поручение Монтесумы. Только вот ты, по-моему, меня за дурака держишь! Думаешь, я не способен догадаться?

— Но я ничего не мог поделать! — запротестовал я. Отрицать то, что я был у императора, не имело смысла, но ни в коем случае мой хозяин не должен узнать о порученном мне деле. — Он посылал за мной, чтобы я отчитался за это жертвоприношение. Разве я мог отказать?

— А-а… за жертвоприношение! — проговорил он так, будто сегодняшнее событие совсем вылетело у него из головы. — Тогда скажи-ка мне, раб: намерен ли ты сделать мне одолжение и посвятить в это также и меня? Или я должен выяснять обо всем через десятые руки от каких-то там посторонних людей? — Он больше не шептал.

— О господин, я поспешил домой, как только появилась возможность…