Демон желания для девственницы

− Да ты уже видела их голые попки, так что уже поздно! Хотя… а я может не хочу так закрывать наше пари. Мне может от этого нет никакой выгоды. Списка женщин, в которых я бывал, я не веду. Тебе от меня не откупиться! Лучше признала бы, что ты обо мне мечтаешь!

Руки на груди сложил, нос к потолку задрал и смотрит на меня самовлюбленно. Впрочем, как всегда, но меня такое возмущение разбирает, что аж волосы на затылке дыбом встают!

− Да с чего ты взял, что я о тебе…

И вдруг, как удар под дых. Это не сон… вчера ночью это был не просто сон! Мы с ним… о, Боже! Он со мной… да как он мог залезть в мою голову без спроса!

− Ты… это ведь ты, да? Это ведь на самом деле, да?! − Выдыхаю предложения, словно в приступе астмы, а сама глазами ищу что потяжелее, чтобы запустить в его наглую сладкую мордашку. − Да как ты мог-то, а!

Как назло ничего нет под рукой, ни пресс папье, ни стула. Приходится руками отстаивать свою честь − толкаю его что есть мочи в грудь, а ему хоть бы хны. Стоит, как истукан каменный, и улыбается мне, белыми зубами сверкая.

− Знаешь, Илья или как тебя там… Айтварис! Это грязная игра. Ну, что тебе нужно? Чтобы я сказала, что хочу тебя? Хорошо.

Сдуваю волосы, прилипшие ко лбу, подхожу к нему ближе, чем он ко мне обычно подходит, хватаюсь за ворот его безукоризненно черной рубашки и притягиваю к себе, изображая испанскую страсть.

− Хочу тебя, мой невероятно сексуальный демон!

Ну, хоть бы моргнул. Нет ведь! Застыл, как гипсовый, и все улыбается… так обаятельно и гадко, как умеет только он.

− Ну? Теперь доволен? Пошли. − Пробую снова утянуть за собой к двери, подальше отсюда, из моего многострадального Красного Кактуса. Но нет. Проще Минина и Пожарского на металлолом сдать, чем этого демоняку к сексу с собой принудить. − Или мне что, на стол лечь?

− А ложись! − Сообщает одобрительно. − Давай, детка, вперед! Только, аккуратнее.. там ножницы, не воткни себе в бок. Хотя нет, можешь ими себя приласкать. А что, вдруг изловчишься?

Ловко освобождает свое запястье из моего захвата и картинным, услужливым жестом указывает на стол. Еще так мило улыбаясь при этом, будто в дверь предлагает первой войти, мол, «только после вас»… Но тут же хмурится и из глаз его и выражения лица пропадает всякая игривость.

− Тебе не нравится, что я втянул других в нашу игру? − Говорит строго, почти зло. − Но это не я, это ты втянула. Они просто попались мне под руку, когда настало время перекусить, ясно тебе!? К тому же я всегда сполна плачу за свой обед − сказал же, что подниму им зарплату. Поверь, мне это ничего не будет стоить. А теперь, Алисонька, можешь идти ласкать себя сама, если смелости наконец хватило признаться, что хочешь не только сны интересные смотреть. Я не…

Илья вдруг осекся и умолк. Последняя фраза из его обличительной речи будто топором в воздухе зависла, а сам демон неожиданно изменился в лице. Будто крепко задумался… или даже испугался чего-то.

А у меня уже ноги подкосились от тяжести сказанных им слов, и слезы как-то сами на глаза навернулись, заставив всхлипнуть. Да так отвратительно жалостно, что я, сама того не желая, начала всхлипывать еще, и еще, и еще…

− Что? − Вздрогнул, как от дремы очнувшись, руками всплеснул раздраженно. − Да что на этот раз? Ой, только не говори, что ты не можешь смотреть, как ради денег другие раздеваются! Поверь, в чем в чем, а в их сути ты точно не виновата. Да они, если хочешь знать, по щелчку моих пальцев и сексом займутся, вопрос только в мотивации.

Он что-то еще бормочет, а я уже не слышу − мне уши заложило от подскочившего давления. Реву я уже, как белуга, что бы это ни значило.

− Пожалуйста, останови все это! А я… это же так не делается. Я же сда-аалась… почему ты просто не хочешь принять свою побе-еееду? Ыыыы… Что мне еще сделать, чтобы ты просто перестал? Аааа… Они же все ни в чем не виноваты… это же я! Я тебя призвала-аааа!

Стою перед ним, «как Маша из пятого клаша», и ничего не могу поделать со своими слезами в три ручья, которые уже до икоты и истерических всхлипов дошли. Это нервы, это все нервы… пытаюсь сама успокоиться, но вот открываю глаза, смотрю на него растерянного и так стыдно перед демоном становится за свою истерику, что начинаю еще громче реветь!

Внезапно теплые руки опускаются мне на плечи и немного сжимают их, заставляя меня вновь открыть свои заплаканные глаза.

− Да нет же… не так все было. Я сам приперся, − смотрит мне в глаза и говорит как-то отрывисто, неуверенно. − Ну, чего ты плачешь, а? Ну, не хочу я так! Не интересно мне, не вкусно. Нужно, чтобы ты меня… − замер, будто словом подавившись и сглотнул его громко. − Хотела. Да, ты хотеть меня должна, а не вот так…

Я вот его вроде слышу и слова Ильи меня наверно успокоить должны… но я чувствую, как новая волна истерических всхлипов и иков к горлу подкатывает. И все что могу сделать это с хлюпающим звуком ткнуться в его горячую твердую грудь.

А демон… страшно сказать, обнимает меня и гладит по голове.