Демон желания для девственницы

Впрочем, мои настоящие теперь при мне. И они куда сильнее тех, которыми вынужден довольствоваться он!

− Боишься, что власть твоя падет? – спрашиваю я у Люцифера, взмахиваю рукой, не сомневаясь, что мой меч останется со мной. Чем бы там Мамон его ни держал, но оружие ложится мне в руку, только сияет не красным пламенем, не ядом брызжет, а чистым светом. – Давай! – говорю я князю тьмы. – Взлетим повыше, сразимся, как прежде, и пусть все, кто могут, между небом и землей видят твое поражение!

− Прихвостень божий, − шипит Люцифер, действительно взлетая, но сгущая вокруг нас темные тучи, явно для того чтобы нас никто не видел.

Прав я. Этого-то он и боится больше всего! Что, посмотрев на меня, многие его покинут, потому что слова его были ложью с самого начала, а мы не видели этого и были ослеплены гневом на людей, который он сам же нам и внушил.

Если бы не боялся − не хватался бы за меч, не смотрел бы на меня всерьез, но во мне столько решимости, что ему и не снилось. Даже восставая против отца, я не был так уверен в своей правоте. С легкостью отражая удар его меча, я говорю ему правду обо всем, чувствуя, как с каждым словом будто оковы спадают с моих рук и ног:

− Мне плевать и на тебя, и на отца, и на крылья! Мне плевать теперь на все, кроме моей Алисы!

Говорю, а сам наношу удар, отбивая его клинок, затем бью его в грудь своим мечом, заставляя треснуть чешуйчатый доспех.

− Ты понятия не имеешь, что такое сила! – говорю я, но не поясняю, что она в этих самых глупых, непостоянных, совершенно неугомонных людях. Ему это знать не нужно.

Я собираюсь разбить его доспех и вогнать меч ему в грудь, но Люцифер не так-то прост − он отбивает мою атаку, проводит рукой по трещинам на грудных пластинах, и те исчезают, словно следы на зыбучем песке, но меня это не смущает. Я готов биться с ним сколько угодно, гонять его по хмурым облакам, разгоняя их, создавая вихри, рисуя огненных змеев в плотной массе дождевых капель, метать в него свет и пламя. Он отвечает мне тем же. Бьет мечом, но я все время оказываюсь быстрее. Его крылья тяжелы. Его доспех массивен, а на мне кроме крыльев лишь обрывки костюма. Рубашка местами обуглилась, пиджак измялся, но все это не имеет никакого значения!

Я быстрее.

Я легче его.

− Она, говоришь, самое важное? – спрашивает он, нанося удар за ударом.

− Тебе не понять, − отвечаю ему я, отражая меч, целящий мне в голову, а затем снова ударяю по его доспеху и даже выбиваю одну из этих бесящих меня регенерирующих чешуек.

Конечно, Люцифер уходит в сторону, как последний трус, но я мчусь за ним, снова вынуждая вступить со мной в бой.

− Так ли важнее? – спрашивает он и взмахивает рукой.

Я жду атаки, готов закрыться крылом, превратив его в настоящий светлый щит. Что мне его пламя? Вот только бьет он не в меня… Столб пламени ударяет в дом, где прячется Алиса!

Я не ору ему, что он подлый трус. Я о нем тут же забываю, потому что победить и потерять ее − совершенно бессмысленно. Я просто бросаюсь к дому, что пылает внизу под нами, словно соломенная щепка. Никакого столба уже нет, но пламя такое, что человеку в нем не выжить.

Боль обжигает мне спину. Люцифер догнал меня и атаковал, шипя на ухо, разъяренно брызжа слюной:

− Я же сказал, что ты умрешь!? − говорит, вгоняя меч прямо между крыльями.

И я вижу, как острие выходит из моей груди.

− Демоны все равно узнают об этом… и отвернутся от тебя… − хриплю я, хватая ртом воздух. Знаю, что услышит. Понимаю, что он и без меня это знает, ведь все они от его безумия уже давно устали.

Это ведь просто он перед отцом красовался. Он хотел быть правым, а мы все так – мусор, марионетки в его руках.

Я пытаюсь ударить его мечом, не оборачиваясь, но он то ли ускользает, то ли я все же его задеваю − мне откровенно плевать, главное, что его меч выскальзывает из моего тела. Зубья рвут костюм и кожу. Крови во мне нет, но боль почему-то есть, а вот времени на нее нету. Я камнем лечу вниз, в ревущее пламя и, проламывая крышу, врываюсь в дом, чтобы найти Алису.

Все вокруг пылает, со стен горящими хлопьями летят обои, мебель горит, шторы, все вокруг − словно филиал моего личного ада. Страшный сон, в котором я ищу свою единственную любовь в горящем доме ее родителей. Но это не сон! Приходится закрываться крыльями и идти вперед, из комнаты в комнату. Их много здесь, слишком много! Но я буквально сердцем чувствую, где она, и вот за очередным поворотом появляюсь, как нельзя вовремя, едва успевая закрыть ее от падающей балки. Та рухнула мне на крыло, переломив его, но будто мне есть до этого дело, главное, что цела моя девочка, и пусть сознание оставило ее из-за нехватки кислорода, я слышу, как все слабее и слабее бьется ее сердце. А потому подхватываю Алису и бегу с ней на улицу, целым крылом закрываясь от пламени, туда, где демоны сражаются с ангелами. Только и их я совсем не замечаю, понимая, что она крохотная, легонькая… и уже совсем не дышит!

− Алиса, девочка моя, не умирай, − прошу я ее, падая на колени и опуская ее в низкую траву, покрытую слоем копоти и пепла от горящего дома. – Я же люблю тебя, глупенькая…