Демон желания для девственницы

Стоит, смотрит. Что, детка, я хорош? Знаю, что хорош. Голый торс, шелк рубашки, узкие штаны, которым не скрыть мой напор и решительность поиметь эту мышку во всех позах, доступных человеческому телу. Ты ведь все видишь, все чувствуешь и хочешь точно так же, как хочу этого я, но тебе проще накормить меня эмоциями, вкусом своей борьбы и страсти. Ничего, с таким лакомством я готов подождать, даже сделать условия у игры совсем иными.

— Я тебе нужен, — уверенно вспоминаю все фото с ней и Ильей и окончтельно не сдерживаюсь. — Хочешь пари? Через месяц ты будешь моя и сама захочешь, чтобы я тебя трахнул.

— Ага, вот ты и прокололся, — вдруг обрадовалась она. — Я уже готова была поверить, что это какая-то реальная магия. Но я бы точно не придумала себе настолько самовлюбленного сукиного сына. Илья Краснов не такой, у него, чтоб ты знал, принципы… он… он…

— Я лучше твоего Ильи, это же очевидно, — перебиваю ее, почти злясь. Кажется, я ее немного ревную к образу, который она сама себе придумала. — Я совершенство, а он всего лишь смертный!

Неужели она не понимает, что не могла придумать ничего совершенного, потому что просто смертна и глупа?

— Хорошо, — шепчет она совсем серьезно. — Пари — говоришь? Давай пари, иначе же ты не отвяжешься? Но у меня есть условия. Боже, это что, серьезно со мной происходит?

— Так, не отвлекайся, какое там у тебя условие, крошка?

Говорить, что я не отвяжусь, даже не собираюсь. Такое лакомство я ни за что не оставлю!

— УсловиЯ! — строго поправляет она, а я уже представляю ее в латексе с плетью. Из нее была бы неплохая госпожа. — Во-первых, ты не лезешь ко мне, не трогаешь меня, если я сама тебя не попрошу. Во-вторых, весь этот…

Она запинается, красноречиво окидывает меня взглядом, вздыхает с сожалением. Я же говорю, ты меня хочешь! Но нет — она не может признаться, отворачивается и строго продолжает:

— Весь этот бред только между нами. Я не хочу загреметь в психушку… а вдруг я уже там, господи. И в третьих, если через месяц я выиграю, ты смоешься из моей жизни, будто тебя и не было. Хотя тебя и так нет… В общем, я придумаю, что сказать родителям.

— Легко, — соглашаюсь я, махнув рукой. Она ведь так старается, разве могу я ей отказать, когда она так фонтанирует своими страстями. — Я даже подарю тебе свой ламбаргини перед уходом. И да — я настоящий. Стоит мне выйти на улицу и вокруг меня тут же соберутся все течные шлюхи этого захолустья, хочешь покажу?

Мне кажется это забавным, а она злится еще больше.

— Чудесно, так почему бы тебе не сделать это прямо сейчас? Я то тебе зачем? Алло!

Я почему-то начинаю злиться в ответ, хотя обычно не порчу красивые губы злобным оскалом, но она этого даже не замечает, продолжая свое:

— Не знаю что на самом деле у тебя на уме, но ты этого точно не получишь. Что, мне теперь надо где-то кровью расписаться или пойдем к нотариусу?

Она когда серьезная — злиться на нее не получается. Хмыкнул, улыбнулся, делая вид, словно действительно раздумываю над способом закрепить наше соглашение, а потом торжественно протянул ей руку.

— Так и быть можешь ее поцеловать, — говорю ласково, — в знак согласия с моим могуществом. Твоя решимость меня очень заводит.

И я не шучу, но она кривится. Ей это не нравится. Почему это так сильно меня вдохновляет?

— Это правда необходимо? — спрашивает, с таким отвращением на меня глядя, словно я ей предложил поцеловать задницу.

Ничего, когда-нибудь поцелует и не только руку, сама и с удовольствием, но ее серьезность сводит меня с ума. Неужели она совсем шуток не понимает. Надо было заставить ее подписать договор на крови и сделать своей рабыней. Она бы целую вечность потом шипела, что я козел, но латекс и пара зажимов для сосков спасли бы ситуацию.

Как представил, так сразу расхохотался.

— Алиса, ты такая наивная, — говорю ей искренне. — Настоящая жертва для любого демона. Нет, так и быть ты можешь меня не целовать. Я просто хочу твоих эмоций и твою душу, мне нравится играть с дурехами вроде тебя, так что давай, придумывай план защиты от моего величия. Да, ты девственница и не знаешь, что такое настоящая страсть, но я не верю, что ты не считаешь меня крутым.

— Значит по рукам? — устало спросила она, явно пропустив всю мою речь мимо ушей.

— По рукам, — соглашаюсь, стараясь скрыть легкое разочарование. — Я бы пожал твою лапку, но мне же теперь нельзя к тебе прикасаться, так что…

Мне хотелось продолжения игры, а она к ней явно теряла интерес. Перепила, что ли? Ничего, сейчас сделаем вечер теплее. Я снова начинаю раздеваться. Моментально сбрасываю ботинки, рубашку, неспешно расстегиваю штаны, а она, зараза, не смотрит! Закрывает лицо руками и отворачивается. Вот же коза!

— Значит договор, — говорит она мне очень серьезно и отворачивается. — Хорошо. С этим можно жить.

Я замираю. Она скидывает покрывало с кровати, прячется под ним и переодевается там. Наивная, она правда думает, что я ничего не вижу и не могу оценить всю сексуальность ее шортиков? Ладно, ладно, пусть так думает. Наивная моя малышка.