Демонический кузнец (СИ)

— Да твою мать! — со стоном глубокого разочарования прокричал я, когда увидел, что на моей правой руке нет татуировки молота.

Видимо та тварь, которая затащила меня сюда лишила связи с артефактом. Придется решать все немного иначе…

Я побежал со всех ног и сил что были в моем уставшем теле. Не знаю почему так, но я чувствовал себя таким слабым и уязвимым прямо сейчас, особенно не чувствуя связи с артефактом. Точнее я и до этого ее особо не чувствовал, но сейчас… Будто бы от меня оторвали огромный кусок, и я сейчас болтаюсь в пространстве скрепленный непойми чем. И сейчас чувствуя подобную пустоту я убегаю от огромной мраморной статуи Лилиан, чья рука тянется ко мне все быстрее и быстрее, увеличивая скорость подобно пущенному из катапульты камню и обещая размазать меня о черные стены помещения огромной кровавым пятнышком.

Пальцы хватают тяжелое железное кольцо, и входная дверь тронного зала скрепит от натуги проворачиваясь на своих ржавых петлях. Не желая ждать полного открытия, я протискиваюсь в образовавшуюся щель сдирая кожу и рвя черную рубашку о выступающие части запирающего механизма.

Сводчатая арка с треском разбивается от сокрушительного удара, и осколки камня ударяют меня по спине. Ноги заплетаются, и я падаю на пол проехавшись по его гладкому покрытию, каменное лико статуи показалось из образовавшейся щели состроив радостное лицо, чтобы затем протянуть мне руку с скрюченными в яростном желании размозжить меня пальцами.

Я уже устал от того сколько раз в этом мире мне доводилось почувствовать на себе дыхание смерти. В прошлом такое происходило не так часто, а здесь… Такое ощущение что все проблемы сконцентрировались на мне в этой точке бесконечного эфирного пространства. Но видимо с меня хватит, и вселенная решила окончить мои мучения использовав для этого статую моей мертвой жены, за смерть которой я так и не смог отомстить. Что ж, всему когда-то приходит конец, и мой настанет сейчас…

Я закрыл глаза, желая не видеть перед своей смертью радостное каменное лицо Лилиан. Я слышал, как воздух обволакивал каменное тело что, ускоряясь неслось ко мне чтобы припечатать, мой нос улавливал запах мрамора: смесь земли и каменной соли, а также сырости…

— Эй парнишка, не мешайся мне, — перед мной раздался женский голос полный раздражения.

— Нет! — закричал я, сдавливая сильнее шершавую рукоять выкидного ножа.

Открыв глаза, я увидел перед собой женщину в черной форме с зелеными вставками, она смотрела на меня своими гневными алыми глазами. В своей руке она держала пистолет, направленный на меня, а во второй был посох с высеченным на нем рунами огненной стихии.

Мой живот крутило от боли и голода, голова кружилась от высокой температуры, а ноги подкашивались от слабости. Но я старался твердо стоять на них, потому как сейчас угрожали моему близкому человеку. В этом засранном переулке, где воняло гнилью и плесенью, где обитала сырость и помойные крысы дожирающие разлагающиеся трупы мертвых наркоманов и проституток, стоял я, защищая собственную мать от женщины что хотела ее убить.

Я не видел мать уже несколько дней, в доме не было еды и мне вновь стало плохо от лекарств, которые она сказал, что купит в аптеке на вырученные с подработки деньги. Но ее не было, она пропала и не возвращалась. Мне пришлось искать ее. Маленький мальчик лет семи вышедший на улицы огромного города, наполненного эльфами проститутками и гоблинами барыгами. Темные улицы освещаемы неоновыми вывесками борделей и порностудий освещали главные улицы, изредка попадая лучами света в переулки. Отовсюду слышались стоны и крики, кого-то уводили в рабство, а других насиловали на глазах собственных родных, а затем зверски убивали. Но мне не было страшно, в моей руке, спрятанной в кармане, лежал старый нож, подаренный одним белобрысым парнем, которого я встретил в компании со странной эльфийкой чье лицо было покрыто шрамами.

— Я сейчас прострелю твою башку, и ты уже ничем не сможешь помочь ей! — закричала от злости девушка, стукнув длинным посохом об асфальт улицы.

Мать за моей спиной замычала, приходя в себя после наркотического трипа. Сразу, как только увидел ее, я понял, что все деньги она потратила на это, а не купила мне лекарства. Я зол на нее, в бешенстве, но… Но она моя мать, и я люблю ее! Слезы обиды потекли из моих глаз, но я продолжал смотреть на девушку чьи короткие черные волосы мелко колыхались от слабого ветерка, а высокий воротник плотно прилегал к тонкой шее. Живот заурчал от голода и меня скрутило болью заставив застонать и упасть на колени. За спиной послышался торопливое копошение и звуки отчаянного побега…

Я прыгнул в ноги черноволосой девушки, при этом смотря на спину собственной матери что убегала от меня. Лезвие ножа с легкостью пробило кожаную накидку черного плаща, заставив его обладательницу зарычать от боли, но она не ударила меня.

— Тебя бросили, — сказала она, вытаскивая нож из своего бедра, и прижигая рану двумя пальцами руки что загорелись будто раскаленный металл.