Демонический Любовник

Все внимание Лукаса было приковано к Веронике, и пока он не материализовался полностью, он не заметил присутствия третьего человека в комнате. Мгновенно он стал в два раза выше обычного, воспарив над седобородой фигурой, неподвижно сидевшей в кресле, а складки его одеяния расправились и превратились в подобие крыльев огромной летучей мыши. Разреженная эктоплазма с готовностью подчинилась одушевляющему ее разуму и огромные когти появились на концах его пальцев, когда он протянул руку в горлу намеченной жертвы. Затем на мгновение он застыл в нерешительности. Ясные голубые глаза под тяжелыми бровями ни разу не дрогнули, и грозная, нависавшая над стариком фигура начала медленно отступать, складывая крылья, пока, наконец, не превратилась в точное подобие египетской мумии, стоящей в стороне.

Тогда старик заговорил.

– Приветствую тебя, сын мой, во имя Того, Кому мы оба служим.

Дрожь пробежала по телу неподвижной фигуры, стоявшей перед ним, и тонкая складка одеяния, казалось, освободилась от обвивающих ее лент и повисла, словно длинный свободный рукав.

– Откуда ты пришел? – раздался голос, словно бы повторявший некую установленную формулу, и дрожь старости прозвучала в его ритуальном тоне.

– Из Бездны, – последовал, наконец, неохотный ответ.

– Куда ты направляешься?

Последовала пауза, нарушаемая лишь звуком медленно падающего в огонь пепла и ритмичным дыханием Вероники. Бревно прогорело насквозь и сломалось, прежде чем последовал ответ, но старик ни разу не шелохнулся.

Лукас снова заговорил:

– Я во Внешней Темноте, – сказал он, – Носимый ветрами космоса. Бесполезно спрашивать меня, куда я иду, ибо я и сам этого не знаю.

– Уходи, сын мой, уходи с миром, – сказал старик. – Встреться со своей расплатой и прими ее, и затем, когда день жизни вновь забрезжит для тебя, ты сможешь вернуться на Путь, с которого ты свернул.

Крылья, напоминавшие крылья летучей мыши, вновь угрожающе раскрылись, когда Лукас, разозлившись, воскликнул:

– Не в вашей власти приказать мне уйти; мне удалось создать точку опоры на плане проявления, по крайней мере, до некоторой степени. Мы можем обойтись и без вас.

Старик повернулся к Веронике.

– Дочь моя, – сказал он, – Не в моей власти просить Джастина принять свою расплату, как он справедливо заметил, ибо я не могу изгнать его из тела, которое он создал для себя, не навредив вам, ведь оно состоит из части вашей субстанции, но если вы откажетесь от него, я смогу отправить его, куда следует.

Вероника, медленно выпрямившись в кресле, переводила взгляд с одного боровшегося за нее мужчину на другого. В ее психическом состоянии ни один из них не казался ей материальным, но они представляли разные типы силы, проявляющиеся через разные сосуды разума. Старик казался ей призмой, сквозь которую проходил свет великого космического Солнца, а Лукас светился странным переливающимся сиянием, как светятся некоторые грибы в лесу, светом своего собственного разложения.

– Куда он отправится? – спросила она, наконец. – Где его место? Будет ли ему там хорошо? Лукас засмеялся и ей показалось, что вместе с ним засмеялись бесчисленные голоса. Каждая вспышка или отблеск огня в камине, каждый ветерок в ветхом доме, казалось, загоготал с ужасающим весельем.

– Мое место, – сказал он, – Это Темная Планета Дезинтеграции, Блуждающая Планета, не имеющая орбиты. Там я вернусь, клетка за клеткой, молекула за молекулой, атом за атомом, к состоянию изначальной субстанции, из которой возник, ибо для меня не будет Чистилища, но будет уничтожение, ведь я полностью посвятил себя тьме и попросил зло «стать моим Богом».

– Ты уверен, сын мой, что ты безоговорочно предан злу? – сказал старик.

– Не моя вина, если это не так, – прорычал Лукас. Их спор прервала Вероника.

– Я не могу отправить его на уничтожение, Доктор Латимер. Может быть, я очень глупа и совершаю ошибку, но я действительно не могу этого сделать. Я не думаю, что он сможет кому-либо навредить, если я не стану помогать ему в этом, и, возможно, если мы дадим ему время, он сумеет исправиться.

– Время – это то единственное, чего у нас нет, моя дорогая. Космические приливы все время находятся в движении. Он должен пойти либо одним, либо другим путем, вернуться обратно в жизнь или отправиться вовне, к смерти души.

– Тогда почему он не может вернуться, если это возможно?

– Потому что он может вернуться, только используя вас, и тогда вы окажетесь там, где сейчас находится он.

– Там действительно так ужасно? – спросила Вероника.

– Да, – быстро ответил Лукас.

– Спрашиваю второй раз, – сказал старик, концентрируясь на закутанной фигуре перед ним. -Куда ты пойдешь, сын мой?

Лукас молчал.

– Примешь ли ты расплату, сын мой?

Крылья еще плотнее сомкнулись вокруг его тела и дрожь, казалось, прошла по нему.

– Нет, если в моих силах избежать этого.

– То есть ты решаешь остаться на плане проявления, используя жизненные силы этой девушки?

Последовала долгая пауза, поскольку Лукас, казалось, не мог принять никакого решения.

– Придется выбрать что-то одно, – сказал старик.

– Я знаю, – ответил Лукас.